– М-да… А я решил, что вы недостаточно умны для своей должности!
Робин выглядел расстроенным, словно проиграл важную партию. «Он слишком доверял себе», – подумал я.
– Так вот, я это запомнил, – сказал я, – и пока мы были у вас, а потом у Майкла с Эми, и после Одина и катастрофы, когда я узнал о существовании «Объединенной торговой компании», я понял, что вы из тех, кто умеет добиваться своего. Вы мне понравились, и я очень жалел, что вы торгуете радиоактивными металлами.
– А теперь вы думаете, что я ими не торгую?
– Ну что вы! – возразил я. – Торгуете, конечно.
– Тогда я вас не понимаю.
– Вы добиваетесь противоположного.
– Перри… – Робин заерзал в шезлонге. – Вы говорите загадками.
– Вы первый начали. Вы передали мне, чтобы я прошел лабиринт. Ну, я и прошел.
Он, похоже, был ошарашен.
– Вы и есть начальник Джона Руперта, – сказал я.
Я ждал, что он будет это отрицать. Он не отрицал. Он побелел и задохнулся. Он был в ужасе.
– Джон Руперт и Призрак советуются с вами, – сказал я, – и вы говорите им, что делать. Они – часть пирамиды, на вершине которой находитесь вы.
Робин Дарси поморгал, снял свои совиные очки, зачем-то протер и без того чистые стекла, снова их надел, прокашлялся и спросил, что заставило меня прийти к такому выводу.
Я объяснил, что просто наконец-то понял, к чему подталкивала меня интуиция.
– Мне пришло в голову, что если мой инстинкт меня не обманывает и вы мне нравитесь не случайно, значит, вы человек хороший. А если вы человек хороший, значит, вы не торгуете смертью. Скорее, наоборот, стоите на пути у тех, кто ею торгует. Если смотреть на вещи с этой точки зрения, становится ясно, что, набрав сведения о множестве таких опасных сделок, вы предотвращаете наиболее опасные и по возможности препятствуете прочим, но при этом так, чтобы прочие члены компании вас ни в чем не заподозрили. Вы ведете двойную жизнь, и притом очень опасную. Если бы Майкл об этом узнал, он наверняка бы вас убил. И потому вам нужен такой человек, как я, который мог бы служить вам глазами, сам о том не подозревая. Все, что я рассказывал Джону Руперту и Призраку, шло напрямую к вам. – Я грустно улыбнулся. – Думаю, если бы мы поговорили лично, нам удалось бы добиться большего.
Робин явно был шокирован.
– Я не мог себе этого позволить!
– Это не входит в то, что мне «следует знать»?
Робин, конечно, услышат иронию в моем голосе, но он слишком долго ходил по узенькой дорожке, где жизнь от смерти отделяется только этими пресловутыми правилами.
– Ну так что, полетим на Трокс? – снова спросил я.
– А как же Шейла?
– Боюсь, что нам придется познакомиться с ней поближе.
– А кто с вами?
– Вы, я и пилот.
– Какой пилот? Не Крис, случайно?
– Нет, не Крис.
Робин надолго умолк, потом наконец сказал:
– Ну куда вам лететь в таком состоянии? И зачем нам туда лететь?
– За надеждой, – ответил я. На том мы и расстались. Но на следующее утро Робин ждал меня на стоянке в аэропорту Майами, как и договорились.
Я познакомил Робина с Анвином и заново представил ему самолет – тот самый, взятый напрокат у компании «Даунсаут», на котором Робин летал на Трокс в прошлый раз.
Анвин широко улыбнулся мне и хлопнул Робина по спине. Меня несколько позабавило, как поморщился Робин от такого проявления фамильярности. Я забросил в кабину свою сумку и еще раз обсудил с пилотом, какая погода нас ожидает.
– Сегодня ночью, – сказал Анвин, – леди Шейла подхватила юбки и рванула на северо-восток. Она теперь ураган второй категории и продолжает набирать силу. Живи я на Большом Каймане, я бы с утреца собрал вещички и взял билет на самолет.
Старый профессионал, Анвин не делал ни единого лишнего движения и при этом ничего не забывал. Я всегда считал, что Крис хороший пилот. Да, неплохой, но Анвин… Тот летал как по маслу. Трокс появился под нами точно в назначенное время, и затвердевшая травянистая полоса приняла турбовинтовой двухмоторник без сучка без задоринки. Затормозив рядом с разрушенной церковью, Анвин вылез из кабины и, не дожидаясь нас, сам по себе пошел к разоренной деревне.
Странно было снова очутиться на этом острове! А еще более странным было то, что я очутился тут вместе с Робином Дарси.
Мы остались сидеть на своих местах. Я спросил у Робина:
– Вы слыхали, Эми утверждает, будто этот остров принадлежит ей.
Робин кивнул.
– Она это утверждает на том основании, что до нее на этот остров якобы на протяжении нескольких месяцев не ступала нога человека. Вроде бы есть какой-то старинный закон на этот счет.
– Она говорит, что и я здесь не был!
– Ну да, потому что боится, что кто-нибудь опротестует ее право.
– Вы, наверное, знаете, что она заработает миллион, а то и больше на новой технологии пастеризации, если ей удастся держать этих коров в изоляции? Должны знать – вы же сами помогли ей выжить людей с острова вашими радиоактивными грибами. А в тот день, когда вы забрали меня отсюда на Большой Кайман, вы приезжали проверять стадо в костюмах радиационной защиты. Стадо не радиоактивно и может принести несколько миллионов прибыли… возможно.
– Почему «возможно»?
Я вздохнул.
– Я пил молоко этих коров и заразился неизвестной науке болезнью, которая теперь называется паратуберкулез Чанда—Стюарта X.
– А-а! – понимающе кивнул Дарси. – Так вот почему вы попали в ту больницу! Да, но ведь вы вылечились. Теперь у вас не осталось доказательств, что вы действительно были на острове.
– Антитела остались.
– А-а! – сказал Робин. – А-а! – повторил он. – И, видимо, еще и сотни образцов культуры.
– И это тоже.
– Значит, вы можете доказать, что были на острове.
– Дело не только в этом, – сказал я. – Эми очень не понравится та зараза, которую можно подхватить, если с пастеризацией что-то выйдет не так. Очень противная болезнь, начинается неожиданно и остро, и долго не проходит. Похоже, мне предстоит еще несколько недель терапии, прежде чем я окончательно вылечусь.
Думать об этом мне не хотелось, и потому я решил сменить тему.
– А что стало с той, первой папкой, в которой были письма, написанные разными иностранными алфавитами?
– С той, которую вы ухитрились достать из сейфа?
– Ну да.
– Я был ошеломлен, когда Джон Руперт сообщил, что вы ее видели.
– Но вы возвращались сюда за ней, – сказал я. – И забрали ее отсюда в тот день, когда вывезли меня на Кайман с завязанными глазами, за что я вам очень благодарен.
