— Дорогой мой, — сказала Джойси, чуть ли не шипя от негодования, — не ты ли послал этого хорька Нормана Веста, чтобы узнать, где я была в прошлую пятницу?
— Ну…
— Не ты ли отправил его к Вивьен с тем же самым поручением?
— Ну, — ответил я, чуть улыбнувшись, — я не думал, что ты воспримешь это как такую уж грубость, но… Да, это я послал его.
Взгляды, устремившиеся на меня, были ласковыми, как напалм.
— Зачем? — резко спросила Джойси.
— Разве он тебе не объяснил?
Она нетерпеливо сказала:
— Он рассказывал какие-то небылицы про то, что Малкольма кто-то пытался убить. Я сказала ему, что, если бы на Малкольма кто-то покушался, я бы знала.
Я сказал без обиняков:
— Малкольма дважды чуть не убили. И мы с ним наняли Нормана Веста, чтобы убедиться, что никто из вас в этом не замешан.
Джойси потребовала, чтобы я рассказал подробнее об этих случаях, и я рассказал. Она, да и все остальные слушали с открытыми ртами и всеми прочими признаками глубочайшего изумления. И если даже для кого-нибудь из них в моем рассказе не было ничего нового, по их одинаково испуганным глазам я все равно не смог бы этого распознать.
— Бедный папочка! — всхлипнула Сирена. — Какой ужас!
— Этим должна заняться полиция, — убежденно заявил Дональд.
— Согласен, — сказал я. — Я удивлен, что они еще не опросили вас всех, как после убийства Мойры.
Эдвин сказал, покачав головой:
— Чуть не умер, чуть не умер! — И, сообразив, что в его голосе слишком явственно звучит сожаление, добавил: — Какое счастье, что он вовремя пришел в себя!
— Когда полицейские обследовали место происшествия, — сказал я, — они не сообщили Малкольму о результатах. И он хочет удостовериться, что никто из семьи не был в Квантуме в прошлую пятницу. Если вы посодействуете Норману Весту, когда он к вам обратится, вы поможете Малкольму успокоиться.
— А что, если мы не сможем доказать, где были в это время? — спросила Дебс.
— Или вообще вспомнить? — добавила Люси.
— Малкольму придется с этим смириться, — жестко ответила Джойси.
— Тогда он не сможет избавиться от этих неприятностей, — сухо сказал я. — А этого ему хотелось бы больше всего на свете.
Они в молчании уставились на меня. Видимо, для них, как и для меня, убийство Мойры чем-то напоминало бомбу замедленного действия — на первый взгляд в общем-то без каких-либо неприятных последствий, оно со временем стало причинять все больше беспокойства. Наверное, они, как и я вначале, уцепились за версию немотивированного убийства кем-то посторонним, потому что иначе это выглядело совершенно непостижимым. Но спустя несколько недель после смерти Мойры они непременно должны были наконец начать задумываться. Бомба могла взорваться с минуты на минуту. Начнутся взаимные подозрения, из-за которых все окончательно перессорятся, и хрупкие семейные отношения будут навсегда разрушены.
Стал бы я против этого возражать? Нет, если со мной по-прежнему остался бы Малкольм… и, может быть, Фердинанд… и Джойси… и, наверное, Люси или Томас… Сирена… стоило ли беспокоиться, если мне никогда больше не попадется на глаза Жервез?
Как это ни странно — да, беспокоиться стоило. Беспокойная, склочная, наполовину распавшаяся семья оставалась источником и основой, необходимой частью моей жизни. Мойру было никому не жаль, и все же ее смерть уже перекроила отношения в семье. И если ее убийца никогда не будет найден, если и Малкольм — об этом я не хотел и думать — погибнет, больше никогда не будет никаких перемен, никакого примирения, не будет череды телефонных звонков для обмена последними сплетнями, никакого общения, — множество целых галактик полетит ко всем чертям, будет безжалостно расколото на куски.
«Но этот взрыв, — подумал я, — еще впереди». И надо было ухитриться оборвать тлеющий бикфордов шнур, пока все цело. Прекрасно, только вот где искать запал и сколько времени нам осталось?
— Возьми мне что-нибудь выпить, дорогой мой! — скомандовала Джойси. — У нас у всех большие неприятности.
И она направилась к бару. Никто, похоже, не изъявлял желания за ней последовать. Я окинул взглядом семь лиц, выражавших разную степень тревоги, и увидел, что они начинают медленно поворачиваться к выходу, не все вместе, а по очереди. Дональд и Хелен вдвоем, Люси и Эдвин сами по себе, а Фердинанд, Дебс и Сирена, молодежь, втроем.
— Я расскажу Малкольму о ваших страхах, — пообещал я. — И о ваших нуждах.
— Да, пожалуйста! — настойчиво попросила Хелен.
— И о предложении Жервеза, — добавил Фердинанд.
— Пойдем, дорогой, — безапелляционно бросила через плечо Джойси. — Где здесь бар?
— Беги за мамочкой, маленький братец, — насмешливо сказала Люси.
Сирена добавила:
— Мамочка ждет!
Дебс захихикала. Я хотел было остаться на месте и заставить Джойси вернуться, да только какое это имело значение? Я умел мириться с этими насмешками, уживался с ними многие годы и прекрасно понимал, что заставляет моих родичей так поступать. Пожал плечами, повернулся и пошел вслед за Джойси, чувствуя спиной их жалостливые улыбки.
Я провел Джойси в шумный бар для членов клуба, в котором вдоль одной стены тянулась длинная стойка с тарелочками салата и хлеба. За стойкой возвышался толстяк в куртке шеф-повара, который отрезал куски от ножек индейки, свиных и говяжьих окороков и тут же бросал на сковороду. Я проголодался и предложил Джойси перекусить, но она отмахнулась от такого пустяка. Вместо этого я взял ей большую порцию водки с тоником и обычное имбирное пиво для себя. Мы отыскали пару свободных мест за столиком в дальнем углу зала, и, как только мы сели, Джойси окинула взглядом зал, убедилась, что в общем шуме нас никто не будет слышать, наклонилась ко мне так, что край ее зеленой шляпки почти касался моего лба, и начала допрос с пристрастием.
— Где твой отец?
— Где ты последний раз виделся со своим отцом? — поправил я.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— О вон той картине Орчардсона.
— Перестань играть со мной в загадки! Где Малкольм?
— Не знаю, — ответил я.
— Неправда.
— Почему ты так хочешь его разыскать?
— Почему?! — изумилась она. — Да потому что он спятил! — Она порылась в своей бездонной сумочке и выудила оттуда конверт, который протянула мне: — Прочти это.
Я раскрыл конверт и обнаружил там небольшую газетную вырезку, без заглавия и каких-нибудь пояснений о ее происхождении.
Там было напечатано:
«Второй по значению британский претендент — Блу Кланси, взявший второй приз в дерби прошлого года и победитель Королевских скачек в Аскоте имени Эдуарда VII этого года. Его владелец Рэмзи Осборн застраховал себя от возможного проигрыша в Триумфальной Арке, продав половину прав на этого четырехлетку перекупщику ценных акций Малкольму Пемброку, который заинтересовался породистыми лошадьми только на последней неделе, когда приобрел на элитном аукционе первоклассного годовалого жеребенка за два миллиона гиней.»
