Они поговорили о том, чтобы остаться в Австралии, но Рэмзи сказал, что производство бейсболок требует его личного руководства. Малкольм подумывал съездить посмотреть кое-какие золотые прииски в Калгурли, но решил сперва встретиться с биржевым маклером по золотым акциям в самом Мельбурне. После грандиозного прощального обеда Рэмзи рано утром улетел в Америку, и мы остались одни в наших уединенных комнатах наверху. Малкольм глянул на меня так, будто впервые с того дня, как оставил Англию, спустился с небес на землю. С оттенком уныния в голосе он спросил, долго ли ему еще жить в постоянных опасениях за свою жизнь.
— Но тебе ведь такая жизнь вроде бы нравится? — заметил я.
Его глаза вспыхнули при воспоминании о том, как он провел последние недели.
— Господи, конечно же! Но это не настоящая жизнь. Мы должны вернуться. Наверное, мне не стоит об этом говорить, но это же кошмар какой-то! Я знаю, ты все время думаешь об этом. Я вижу по твоему лицу.
Я сказал:
— Я теперь гораздо лучше узнал всех моих сестер и братьев. Ты знаешь, меня раньше не особо интересовала их жизнь. До убийства Мойры. Конечно, мы встречались время от времени, но я позабыл, что все мы в чем-то остались такими же, как в детстве. — Я немного помолчал, но он не вмешивался. — После взрыва бомбы в Квантуме прошлое снова ожило. И знаешь, я понял, как наше настоящее выросло из нашего прошлого. Как это повлияло на нас. Я видел, как легко люди верят лжи, старой и новой. Как разрушительно влияет на них жажда получить невозможное, не удовлетворяясь ничем иным. Все старые навязчивые идеи никуда не делись, они стали еще хуже.
Малкольм некоторое время молчал, потом вздохнул и сказал:
— Мрачная картина. Так сколько им нужно? Сколько я должен им дать? Я не верю, что это поможет, но, похоже, иначе никак не получится. Они становятся тем хуже, чем больше у меня денег. Если даже дело не в деньгах, они помогут моим детям как-то разобраться со своими неприятностями. Ты ведь это хочешь сказать?
Я, вообще-то, подразумевал совсем другое и не ожидал такой реакции. Но раз уж мои слова подействовали на него так, лучше было пока помолчать и согласиться.
— В общем-то, да.
Малкольм сказал:
— Хорошо. Я чертовски здорово провел время и решил проявить великодушие. Так что напиши, сколько кому нужно.
— Всем поровну.
Отец хотел было возразить, но только вздохнул.
— А как быть с тобой?
— Даже не знаю. С этим можно подождать.
— Я думал, тебе нужно полмиллиона, чтобы начать свое дело?
— Я передумал. Пока передумал. Сперва я хочу сделать кое-что другое.
— Что, интересно?
Я замялся. Пока что я решил это для себя и никого в свои планы не посвящал.
Малкольм подбодрил:
— Давай, рассказывай!
— Хочу стать жокеем. Профессионалом.
Он изумился.
— Великий Боже! Ты не слишком поздно решил за это взяться?
— Может, и так. Посмотрим. Все равно у меня есть еще три-четыре года. Это лучше, чем ничего.
— Ты меня удивляешь. Собственно, я не перестаю удивляться тебе с того самого дня, как мы встретились на аукционе в Ньюмаркете. Похоже, я никогда раньше тебя по-настоящему не знал.
— Точно так же и я — никогда не знал по-настоящему ни тебя, ни всю остальную семью.
В тот же день мы отправились домой, на запад через Сингапур. Биржевой маклер Малкольма тоже решил проехать туда вместе с нами, и я поменялся с ним местами в самолете. Они увлеклись разговором о способах бурения скважин и о том, что для чистой выработки необходимо бурение стержнем с алмазным напылением. Об этом они могли говорить часами.
А я тем временем думал о приманке. О приманке вроде мяса в капкане на медведя. Если правильно выбрать приманку, можно поймать нужную дичь. Вопрос только в том, как эту приманку хорошо замаскировать и заставить дичь на нее польститься.
Время тоже много значит. Когда мы вернемся в Англию, пройдет уже четыре недели с тех пор, как Малкольм благополучно скрылся из поля зрения семьи, я сам — почти три недели. Здесь нам ничто не угрожало, и у нас было время расслабиться. Это, конечно, хорошо. Но, с другой стороны, что касается приманки — с того времени, как Малкольма затащили в гараж, прошло шесть недель, а со смерти Мойры — десять. Сработает ли старинная охотничья уловка после такого долгого перерыва?
Остается только одно — попробовать и посмотреть, что получится.
Малкольм говорил:
— …Количественный анализ показывает пять и восемь десятых грамма на тонну……машины фирмы «Бит Белл» хороши на рыхлых и окисленных горных породах….. …у Квинсленда большое будущее, если брать во внимание золотоносные районы Вулгара с неглубоким залеганием богатых рудой пластов…
Маклер слушал как завороженный и только кивал в ответ. Мой старик и вправду здорово в этом разбирается. Как-то он сказал мне, что в Австралии почти двадцать пять тысяч богатых золотоносных приисков и что как производитель Австралия скоро догонит, а то и перегонит Канаду. А я и не знал, что в Канаде много золотых приисков. Малкольм назвал меня невеждой. Канада по добыче золота на втором месте после Южной Африки, не учитывая Россию.
Так или иначе, мы очень близко узнали друг друга за это время.
Мне нужен кто-то, чтобы подбросить эту приманку. Сам я не могу этого сделать.
— …Валовый доход в унциях… — услышал я обрывок объяснений маклера, — …на настоящее время запас золота по предварительным оценкам геологов…
Я знаю, кто подкинет мою приманку. Совершенно безупречный вариант.
— …Разработка карьерным методом обходится всего в двести австралийских долларов на унцию…
«Да здравствует разработка карьерным методом!» — подумал я и задремал.
Из австралийской весны в среду мы перенеслись в пятницу в английскую зиму. Мы с Малкольмом снова остановились в «Ритце» под фамилией Уотсон. Он клятвенно заверил меня, что не станет никому звонить, даже своему лондонскому биржевому маклеру. Днем я пробежался по магазинам и вернулся к нему. Отец курил свою сигару и потягивал бренди. А вечером я позвонил Джойси. Малкольм аж подпрыгнул в кресле, услышав ее пронзительный голос, рванувшийся из трубки, и зашипел:
— Но ты же говорил…
Я зашипел на него в ответ:
— Слушай! Привет, Джойси!
— Дорогой! Где ты? Чем ты занимаешься? И где твой отец?!
Я ответил:
— В Австралии.
— Что?!! — завопила Джойси.
— Смотрит свои золотые прииски, — это должно было произвести на нее впечатление, и на остальных — тоже.
— Он был в Калифорнии, я видела в газетах. Его Блу Кланси победил в скачке!
