Слушая его негромкий монотонный голос, я видел, как из высоких окон, расположенных на одной стене, на гроб с цветами падали солнечные лучи, и думал о Гревиле, но не о том, как я помнил его живым, а скорее, о том, чем он стал для меня за прошлую неделю.
Его жизнь окутала меня подобно спустившейся на плечи мантии.
За понедельник, вторник, среду и четверг я узнал о его работе столько, что уже никогда это не забуду. Доверие людей, полагавшихся на него, распространилось теперь и на меня. В какой-то степени этим объяснялось и желание его друга Эллиота Трелони посидеть в баре со мной вместо Гревила. Кларисса Уильяме послала цветы, зная, что я увижу их, стремясь напомнить о себе, если я уже забыл. Николас Лоудер пытался использовать меня в интересах своей конюшни. Просперо Дженкс скоро будет наседать по поводу бриллиантов для своей «фантазии», а предоставленная банком ссуда зависла точно грозовая туча и омрачала мои мысли.
Гревил покоился в гробу. Он вовсе не планировал, чтобы все случилось именно так.
«Благородный человек», — думал я, мысленно повторяя строки его молитвы, поскольку они, казалось, полностью соответствовали моменту. «Пусть я буду чист от бесчестных помыслов. Пусть мужество не оставляет меня в моих поступках. Пусть обретет смирение душа моя». Не знаю, насколько ему удалось последнее, мне это пока было недоступно.
* * *
Монотонный голос священника смолк. Сотрудник крематория, сняв с гроба цветы и венок, положил их на пол, и под скрип и жужжание машины, показавшиеся громкими в наступившей тишине, гроб двинулся вперед, скрываясь из виду, направляясь в объятия пламени.
«Прощай, дружище, — мысленно сказал я. — Прощай — правда, теперь ты со мной больше, чем когда-либо прежде».
Я вышел на улицу; воздух был холодным и чистым. Поблагодарив всех и расплатившись, я договорился, чтобы все цветы отправили в больницу святой Екатерины, что, похоже, было необременительно. Сотрудник крематория отдал мне срезанные с цветов карточки и спросил, каковы будут пожелания относительно урны с прахом брата. У меня вдруг возникло идиотское желание рассмеяться, но, посмотрев на его скорбное лицо, я понял, что это было бы в высшей степени неуместно. Вопрос о том, что делать с прахом, всегда приводил меня в замешательство.
Он терпеливо ждал моего решения.
— Если у вас есть высокий куст красных роз, — наконец сказал я, — мне кажется, было бы неплохо, если бы вы посадили его к другим розовым кустам и положили туда прах.
Заплатив за розовый куст, я вновь поблагодарил его и немного подождал Брэда, который вернулся с откровенно самодовольной улыбкой.
— Я нашел ее, — заявил он.
— Что? — спросил я, все еще думая о Гревиле.
— Тачку твоего брата.
— Не может быть!
Он кивнул, невероятно довольный собой.
— Где?
Брэд не ответил. Он подождал, пока я усядусь, и с торжественным видом привез меня в центр города, остановившись метрах в трехстах от того места, где рухнули строительные леса. Затем со свойственной ему скупостью жестов и слов указал на площадку рынка подержанных автомобилей, где под трепыхавшимися на ветру флажками стояли предлагаемые машины с намалеванными белой краской на лобовых стеклах ценами.
— Неужели одна из них? — недоверчиво спросил я.
Брэд булькнул — нельзя назвать иначе этот гортанный звук, выражавший удовольствие.
— Сзади, — пояснил он.
Он вкатил на площадку, проехал позади машин, куда-то свернул, и мы очутились перед широко открытыми воротами гаража, на которых предлагались услуги по ремонту, замене масла, техосмотру, а также висела табличка «Туалет». Взяв «машиноискатель», Брэд высунул его в открытое окошко, нажал на красную кнопку, и где-то в темных недрах гаража замигали фары и раздался пронзительный свист.
На улицу выскочил сердитый механик в промасленном комбинезоне, сообщивший мне, что заведует этим гаражом и будет рад посмотреть вслед этому «Роверу-3500», а также что я должен ему за недельную стоянку, помимо чистки свечей зажигания двигателя V8, плюс доплату за причиненные неудобства.
— Какие неудобства?
— Вместо положенного часа машина простояла здесь неделю, занимая место, и, кроме того, от этого свистка у меня сегодня трижды чуть не лопнули барабанные перепонки.
— Трижды? — удивился я.
— Раз — сегодня утром, еще дважды — днем. Этот человек уже побывал здесь. Он сказал, что привезет нового владельца «Ровера».
Брэд, довольный, посмотрел на меня. Похоже, «машиноискатель» сделал для нас сегодня утром то, что от него требовалось: виноваты были наши глаза и уши, не увидевшие и не услышавшие ничего, поскольку машина стояла не на виду.
Я попросил механика выписать счет и, выбравшись из своей машины, подошел к автомобилю Гревила. Дверцы «Ровера» открывались, но багажник был заперт.
— Вот, — сказал мастер, протягивая мне квитанцию и ключи зажигания. — Багажник не открывается. Какой-то мудреный замок. Сделан на заказ. Чертовщина.
Желая его утихомирить, я дал ему кредитную карточку, и он отнес ее в свой похожий на конурку офис.
Я посмотрел на «Ровер».
— Сможешь его вести? — спросил я Брэда.
— Да, — угрюмо ответил он.
Улыбнувшись, я вытащил из кармана ключи Гревила, чтобы проверить, не подходит ли какой-нибудь к багажнику; и один из них действительно подошел, что вызвало у меня вздох облегчения. По его виду трудно было предположить, что он имеет хоть какое-то отношение к машине. «Он больше напоминает ключ от сейфа», — подумал я. Открывшийся замок оказался сложным, сделанным из стали. Все это было в духе Гревила: после приключений с его «Порше» мерам безопасности отводилась первоочередная роль.
Тщательно хранимое богатство состояло из дорогого на вид комплекта клюшек для гольфа с тележкой и набором новых мячей, большого коричневого конверта, небольшого дорожного чемоданчика с пижамой, чистой рубашкой, зубной щеткой и кремом для бритья в ярко-красной баночке, переносного телефона, подобного моему, персонального компьютера, портативного факса с начатой упаковкой бумаги, коробочки из полированного дерева, в которой лежали изящные медные весы с легким, как пушинка, разновесом, противоугонного замка, закреплявшегося на руле, и тяжелого, сложного на вид оранжевого приспособления — я вспомнил, как Гревил увлеченно рассказывал о том, что его нужно подсовывать под сдутую шину, чтобы можно было таким образом добраться до гаража, а не менять колесо на обочине.
— О Боже, — сказал Брэд, глядя на все это хозяйство, и подошедший с бумагами мастер, видимо, тоже оценил необходимость надежного запора.
Закрыв багажник, я вновь запер его, как наверняка сделал бы Гревил, затем сунул голову в машину и окинул взглядом салон, обратив внимание на некоторый беспорядок, никак не сочетавшийся с привычной аккуратностью брата: спички, квитанции платных стоянок, голубые солнцезащитные очки и целлофановый пакетик с бумажными салфетками. Из кармана дверцы водителя небрежно торчала какая-то карта.
