— Да, — согласился я. — Он действительно так и записал: пять из первой партии оказались CZ.
— Да, месье. Он был весьма огорчен. Мы наводили для него справки, однако он купил камни у человека с безупречной репутацией, сам измерял и взвешивал их, когда они были доставлены ему домой в Лондон. Мистер Фрэнклин переслал их нам в запломбированной упаковке через фирму «Евро-Секуро». Мы заверили его в том, что мы не могли допустить ошибки, и вот тогда-то, вскоре после этого, он попросил нас не передавать никакой информации кому бы то ни было в его... вашем... офисе... — Он помолчал. — Мы договорились с ним о том, что обработанные камни будут переданы ему нашим посыльным, но он не встретил его.
— Вашим посыльным?
— Точнее сказать, одним из наших партнеров. Мы хотели сами доставить ему камни из-за тех пяти сомнительных штук, и месье Фрэнклин одобрил эту идею. Наш партнер не любит самолетов, и было решено, что он поплывет пароходом и так же вернется. Не встретившись с месье Фрэнклином, он приехал обратно. Это человек в возрасте, и он не рассчитывал оставаться в Англии. Он выразил некоторое недовольство в связи с тем, что ему пришлось совершить такое утомительное путешествие просто так. Он сказал, что надо бы подождать известий от месье Фрэнклина. Подождать новых указаний. Мы ждали, однако нас это озадачило. Мы не пытались дозвониться до месье Фрэнклина на работу, поскольку он запретил нам это делать, но мы уже стали подумывать о том, чтобы попросить кого-нибудь узнать от нашего имени. Мы очень сожалеем по случаю его смерти. Это все объясняет, конечно.
— Ваш партнер плыл до Хариджа на «Конингин Битрикс»? — спросил я.
— Совершенно верно, месье.
— И он вез с собой бриллианты.
— Именно так, месье. И он привез их назад. Теперь мы ждем ваших указаний.
Я глубоко вздохнул. По крайней мере с двадцатью бриллиантами было все в порядке. Пять исчезло. А остальные семьдесят пять были... где же они были?
Голос из Антверпена продолжал:
— Жаль, что месье Фрэнклин не увидел обработанные камни. Они очень хорошо сделаны. Двенадцать слезок необыкновенного блеска удивительно красивы в сочетании с этим цветом. Восемь, как мы и говорили мистеру Фрэнклину, для слезок не годились, и мы их сделали звездчатыми. Как нам с ними быть, месье?
— После того, как я поговорю с ювелиром, для которого выполнялась огранка, я сообщу вам.
— Очень хорошо, месье. А наш счет? Куда нам его прислать?
Он вежливо сообщил сумму.
— Сюда, в офис, — ответил я, вздохнув при мысли о том, что меня ждет. — Пошлите его на мое имя с пометкой «лично».
— Очень хорошо, месье.
— Благодарю вас, — сказал я. — Вы очень помогли мне.
— К вашим услугам, месье.
Я медленно положил трубку, разбогатев на двенадцать блестящих слезок, которым предстояло висеть и сверкать в лучах солнечного света, и на восемь прекрасных звездочек, которые будут искриться в фантазии из горного хрусталя. Лучше, чем ничего, но мало, чтобы спасти фирму.
При помощи костылей я отправился на поиски Аннет и попросил ее во что бы то ни стало разыскать Просперо Дженкса и договориться о моей встрече с ним сегодня же днем, если можно. Затем я спустился во двор и, воспользовавшись примером Гревила, позвонил из машины в бухгалтерию.
Брэд, читавший журнал про гольф, не обращал на меня никакого внимания.
Я спросил его, играет ли он в гольф.
Нет, в гольф он не играл.
В бухгалтерии мне подтвердили, что они получили конверты и от моего брата, и из Антверпена, но, выполняя просьбу, не открывали их в ожидании дальнейших указаний.
— Вам они понадобятся для общего счета, — сказал я. — Поэтому, пожалуйста, просто сохраните их.
Абсолютно никаких проблем.
— А вообще-то нет, — передумал я. — Вскройте все конверты и скажите мне, от кого все эти письма из Антверпена.
Опять никаких проблем. Одни письма были от Ги Серви, другие — от «Маартен-Панье». Никаких других фирм. Никаких других тайников, где могли бы оказаться семьдесят пять камней.
Я поблагодарил их, посмотрел, как Брэд приступил к очередной статье о профессиональном гольфе, и подумал о вероломстве и предательстве друзей.
В машине мне стало как-то спокойнее. Брэд продолжал читать. Я вспомнил о грабеже с насилием и о насилии без грабежа, о том, как меня уложили, ударив кирпичом по голове, и о том, как Симз умер от пули, предназначавшейся мне. «Интересно, смог бы кто-нибудь найти то, что я ищу, если бы я умер, считают ли они, что не могут этого найти, пока я жив?»
Я полез в карман и вытащил оттуда чек для Брэда, выписанный мною в офисе.
— Что это? — спросил он, уставившись на бумажку.
Я обычно платил ему наличными, но сейчас у меня не было с собой этой суммы, автомат мне сразу столько денег не даст, а в Хангерфорд, как он мог заметить, мы в последнее время приезжали тогда, когда банки уже не работали.
— Тогда заплатишь наличными потом, — сказал он, возвращая мне чек. — Кроме того, ты заплатил мне в два раза больше.
— За прошлую и за эту неделю, — подтвердил я. — Когда мы попадем в банк, я возьму наличные. В противном случае можешь привезти его назад, сюда. Это чек компании. Они позаботятся, чтобы ты получил по нему деньги.
Он посмотрел на меня долгим взглядом.
— Это все из-за стрельбы и прочего? На тот случай, если ты так и не попадешь в банк? Я пожал плечами.
— Думай как хочешь.
Посмотрев на чек, он аккуратно свернул его и убрал. Затем, взяв журнал, он машинально уставился на страницу, которую только что прочитал. Я был благодарен за отсутствие каких-либо комментариев и возражений и немного спустя как ни в чем не бывало сказал, что мне нужно еще подняться наверх, и предложил ему где-нибудь пообедать.
Он кивнул.
— У тебя хватит денег на обед?
— Да.
— Ты мог бы составить список своих расходов. Это я оплатил бы. Он вновь кивнул.
— Ну хорошо, — сказал я. — Пока.
Когда я поднялся наверх, Аннет сообщила мне, что она просмотрела сегодняшнюю корреспонденцию и положила мне на стол и что она разыскала Просперо Дженкса, который готов встретиться со мной в своем магазине в Найтсбридже в любое время с трех до шести.
— Отлично. Она нахмурилась.
— Мистер Дженкс хотел бы знать, собираетесь ли вы взять с собой товар, который приобрел для него мистер Фрэнклин. Грев — так он всегда звал мистера Фрэнклина. И мне это очень не нравилось. Я спросила, о каком товаре шла речь, и он ответил, что вы в курсе.
— Он имеет в виду бриллианты, — пояснил я.
— Но мы не... — Она замолчала и потом с какой-то отчаянной досадой в голосе добавила:
