Что он такое городит?
– Валер, ты чего несешь, какая партия, какой Ленин?
– Маяковского надо читать! «Партия и Ленин –
близнецы-братья». Я, правда, не пойму, почему партия – брат?
– Действительно, никогда об этом не думала… Матильда, а
ты как считаешь, будет там разборка?
– Да, завтра и будет!
– Почему?
– Думаю, они пойдут на эту квартиру лицом к лицу
встретиться с Федор Тихонычем. Надо же им поговорить, а он скорее всего сам
туда явится за камешками.
– Девчонки, пошли послушаем «жучки»! – потребовал
Валерка.
– Да чего теперь слушать! – пожала плечами Мотька.
– А вдруг Федор Тихоныч с кем-то впечатлениями о
Генкином аресте делится.
– Если он уже знает! Ладно, пошли,– согласилась я.
На магнитофоне горела красная лампочка.
– Ага, что я говорил! – закричал Валерка, бросаясь
к магнитофону.
И тут же в комнате раздался голос Федора Тихоновича.
– …со всякой сволочью считаться! Ты, Павлуша, мне
сейчас самый нужный человек! Камни пропали, понимаешь, из пустой квартиры, где
за окнами снайпер следит, дверь на сигнализации, а главное, никто, кроме Генки,
не знал, что камешки там. Ни одна живая душа. Он же сам и придумал там их
спрятать! Кто их мог взять? Он и взял! Вот сволота, а теперь в тюрягу от меня
спрятался, думает, я там его не достану!
Мы хохотали как безумные.
– Федор Тихоныч, а ты не думаешь, что братец Тузика мог
вернуться к себе на квартиру и там обнаружить «дипломат»?
– Не мог! У снайпера приказ – стрелять сразу, как
кто-то появится в квартире. За все время только на полчаса вырубили
сигнализацию, когда я туда приехал. Представляешь, я чуть ума не лишился, когда
понял, что чемоданчик свистнули. Дверь никто не ломал, не знаю, кстати, как
Генаша туда залез. Ключи были только у меня!
– Действительно, странная история!
– А главное, я же все подготовил к вывозу, курьера
нашел, жену отправил, чтобы она там приняла товар, ювелира одного в Амстердаме
приглядел, и вот на тебе!
– Слушай, а может, Генку у ментов отбить?
– Как?
– Он, надо думать, пока еще здесь, в местной ментуре.
Можно налет организовать? Соберем ребятишек и, помолясь, вдарим по ментуре.
– Нет, я такими делами не занимаюсь.
– Вольному воля. Но где-то ты прошляпил, Федор Тихоныч,
видать, хозяин квартиры вторые ключи имеет.
– А снайпер?
– Да проспал твой снайпер! И все дела. А кстати, Тузик
не мог к этому руку приложить?
– Вряд ли. Тузик же сам все сварганил, и потом, можно
сказать, сам у себя камни упер?
– Ну, положим, не сам у себя, а у тебя, есть все-таки
разница?
– А может, ты и дело говоришь. Значит, так, умрите, но
найдите мне Тузика, хоть из-под земли достаньте!
– Да ты хоть какую-нибудь наводку дай, а то искать иголку
в стоге сена…
– Думаю, так – искать его надо вокруг каких-нибудь
учебных заведений, где петь учат, ну, консерватория там, Гнесинское, у частных
педагогов, словом, сам понимаешь! Он тут у этого, как его, Потоцкого,
консультировался.
– Это уже что-то! А если второй братишка попадется,
брать?
– Брать! Обязательно брать! Живым или мертвым!
– Понял.
– Да, кстати, Кирилл тут с девчонкой, внучкой
Потоцкого, возжался, если сможешь, подключись к их телефону. Сдается мне, что
так мы тоже на братишек выйти сможем.
Ого! А вдруг наш телефон уже прослушивается? Хорошо, что мы
это знаем!
На этом разговор оборвался.
– Ни фига себе! – присвистнул Валерка. – Что
же теперь делать?
– А как узнать, что твой телефон прослушивают? –
спросила Мотька.
– Кажется, можно, сейчас попробуем.
Я пошла к телефону, сняла трубку и набрала 100. Никаких
посторонних звуков не было. Может, они еще не подсоединились к нам?
– Да, не зря я там на пузе ползал! – с гордостью
заметил Валерка. – По-моему, надо позвонить Коте и все рассказать. Но только
не отсюда. Пошли к нам, от нас позвоните.
Так мы и сделали. Но у Михал Михалыча никто не отвечал.
– Где они могут быть? – забеспокоилась я. – А
вдруг в консерваторию подались? Вдруг их уже засекли?
– Да ладно тебе, так быстро это не делается. Пока то,
пока се… Мало ли, может, они просто пройтись вышли или в магазин… Через полчаса
позвонишь еще!
Но и через полчаса никто не ответил. Я уже не находила себе
места.
– Ерунда, ничего с ними не случилось, сколько твой Котя
взаперти сидел, а теперь вышел с братишкой на свободу, что ж, ему и погулять
нельзя? – урезонивал меня Валерка.
– Тоже верно, – подхватила Мотька. – И
вообще, они взрослые люди, мало ли какие у них могут быть дела!
– А ты позвони Михал Михалычу на работу! –
надоумил меня Валерка.
Я позвонила Кошелеву, но мне сказали, что он уехал в
министерство.
– Слушайте, надо как-то известить их, чтобы они нам
сюда не звонили, – сообразила я.
– А давай в Москву смотаемся и на худой конец оставим
им записку, – предложила Мотька, сочувственно на меня глядя.
– Правильно! – одобрил Валерка. – Куда лучше,
чем сидеть и изводиться. И скажи им, чтобы звонили мне, я буду на связи.
– Здорово! – воскликнула Мотька. – Поехали,
Аська?
– Надо только домой заскочить, предупредить…
– Не вздумай говорить, куда мы едем!
– Еще чего! Скажем, к Леле поехали, на следующую
станцию.
– Что еще за Леля? – заинтересовался Валерка.
– Помнишь, в прошлом году я все время с ней общалась,
рыженькая такая?
– Да, что-то припоминаю!
– Ты с нами? – спросила я.
– Нет, после вчерашнего мама ни за что не пустит…
– Это и к лучшему, будешь на связи!
Мы побежали домой, наплели с три короба Ниночке, которая
попалась нам на пути, и бегом бросились к станции.
Какое-то тяжелое предчувствие навалилось на меня.
– Мотька, бежим быстрее, а то опоздаем на электричку!
– Подумаешь, на следующей поедем! Через двадцать минут!
Ой!
Мотька споткнулась и упала, взвыв от боли.
– Что? – кинулась я к ней.
– Ох, чертобесие! Ногу подвернула.
