– Так что если Константину или Кириллу будет нанесен
хоть малейший ущерб…
– А ты сама за себя не боишься? Нет?
– Чего мне бояться? Если с ними, или со мной, или с
кем-то из моих близких хоть что-нибудь случится, то пленки немедленно попадут в
милицию, а они, кстати, надежно спрятаны. Нам известно многое: и о краже
камней, и о курьере с дипломатическим паспортом, и еще об очень многом…
Тут я уже блефовала, больше мы ничего не знали.
Если можно побледнеть еще сильнее, то это с ним произошло.
Побледнели даже бородавки.
– Кстати, курьер вам больше не понадобится, камни
возвращены в фирму.
– Что? Что ты болтаешь? – заорал он.
– Позвоните вашим снайперам, пусть убираются! И
оставьте в покое братьев. Тогда пленки будут уничтожены в вашем присутствии.
– Ничего не понимаю! Кто мог взять камни? Каким
образом?
– Камни взяла я!
– Но как ты узнала? Чепуха! Как ты могла попасть в ту
квартиру?
– Федор Тихонович, вы еще не поняли, что каждый ваш шаг
контролируется?
– Но кем?
– Мною!
– Но кто ты такая? Ты же внучка Потоцкого?
– Да, я внучка, но не только.
Что я плету, он, чего доброго, решит, что я какой-то
криминальный авторитет, впрочем, терять мне уже нечего, да оно и к лучшему. Чем
невероятнее, тем достовернее!
Он растерянно молчал. Необходимо воспользоваться этой
растерянностью.
– Итак, Федор Тихонович! Я готова отдать вам все
пленки, но лишь на определенных условиях.
– Каких?
– Вы возвращаете Константина Лаврухина, оставляете в
покое его и Кирилла и навсегда забываете обо мне и моих людях!
– Понял! Банда подростков! Я что-то об этом слышал… Но…
– Вы движетесь в верном направлении, и, поверьте, если
вы не выполните эти условия…
– Да, да, понимаю! Могу я хотя бы подумать?
– А о чем тут думать? Немедленно верните Константина. И
вообще, если вы пойдете на мои условия, я позволю вам уехать за границу. Ведь
ваша дочь и жена в Швейцарии?
Если можно побледнеть еще больше, то это произошло.
– Я сейчас, – дрожащим голосом произнес он.
Странно, наверное, актерские гены во мне взыграли, но я и в
самом деле чувствовала себя главой какой-то молодежной группировки.
Он вышел. Прошло минут пять, еще немного, и я испугалась,
что потеряю кураж, а этого допустить нельзя. Слишком многое поставлено на
карту.
Вскоре он вернулся и упал в кресло.
– Его сейчас приведут, – хриплым шепотом произнес
он.
Господи, неужели, неужели я спасла Котю? Только как бы он не
испортил мне всю игру!
И вот распахнулась дверь, и Шурик втолкнул в комнату Котю.
Слава богу, вид у него был нормальный, никакого вреда ему пока не причинили.
– Вот, Константин Филиппович, за вами девушка! –
криво усмехнулся Федор Тихонович.
– Ася! – ахнул Котя. – Что ты здесь делаешь?
Я вскочила, подбежала к нему и шепнула на ухо:
– Молчи, что бы ни услышал!
– Итак, Федор Тихонович, первую часть договора вы
выполнили. А теперь мы уйдем. Завтра вы сообщите мне номер рейса вашего
самолета, и я передам вам все пленки. А вы приготовите мне расписку.
– Какую?
– Вы напишете, что раз и навсегда оставляете в покое
братьев Лаврухиных, меня и моих близких.
Котя оторопело таращил глаза. Что я такое несу?
– Хорошо. Но какие у меня гарантии?
– Наш покой – ваш покой! – Вот это фразочка! Надо
ее не забыть!
– Хорошо! Идите себе!
– Нет! Вы сейчас отмените дежурство ваших снайперов, и
пусть они навсегда забудут этот адрес!
Он, ни слова не говоря, набрал какой-то номер.
– Василий, это я. Передай Юрочке, что все отменяется.
Этот адрес ни ты, ни он никогда не знали, ясно? – Он положил
трубку. – Теперь все?
– Да! Итак, вы приняли мои условия, я, со своей
стороны, обещаю раз и навсегда забыть о вас. До встречи в аэропорту! Идем,
Константин!
Я взяла Котю за руку и потянула к двери. Он подчинился. Мы
прошли мимо совершенно обалдевшего Федора Тихоновича. Потом мимо Шурика, тоже
пребывавшего в некотором ошалении.
И вот наконец мы за оградой.
– Котя, миленький! Они с тобой ничего не сделали?
– Слушай, Аська, что ты там из себя изображала? Зачем
ты одна туда сунулась?
– Мотька ногу подвернула! А я… мне было так страшно…
– Вообще-то не похоже! Ты с ним как… как королева
разговаривала. Тебе не адвокатом быть, а артисткой! Как сыграла! А он ведь
поверил, купился! Чудо ты мое!
И вот тут мои нервы сдали. Я разревелась как маленькая.
Задним числом мне стало страшно. Но тут же я вспомнила, что Михал Михалыч и Кирилл
ничего не знают о судьбе Коти.
Было начало первого, на электричку ему уже не успеть.
– Пошли к нам! – решительно сказала я, вновь
вживаясь в роль отважной девицы.
– Неудобно!
– Очень даже удобно!
Я ввела его в дом и уже хотела принести ему телефон, но тут
навстречу нам вышел дед.
– Это что такое? Откуда вы, молодой человек?
– Да вот я…
– Он опоздал на электричку! Дед, можно, я ему здесь
постелю?
– Пожалуйста, но вы кто – Кирилл или…
– Нет, Константин.
– А, тогда понятно. Но не кажется ли вам, молодой
человек, что Ася несколько… молода…
– Дед! – закричала я. – Ты ничего не
понимаешь!
– Согласен, не понимаю! Сейчас ночь, а ты где-то
шляешься!
– Игорь Васильевич! – закричал Котя. – Если
бы вы знали, как сейчас несправедливы!
– Тогда прошу объяснить мне, в чем дело? Опять какая-то
уголовщина?
– Дед, давай лучше мы ничего не будем говорить, только
поверь, ничего плохого мы не сделали!
– Послушай, ребенок, кажется, до сих пор я твоего
доверия не обманывал, а посему лучше расскажи мне, в чем дело.
Мы с Котей переглянулись, и он кивнул мне.
– Дед! – начала я и рассказала ему все.
Дед впал в задумчивость.
– Установили «жучков» в чужом доме? Но ведь это… по
меньшей мере… неэтично.
– Дед, какая этика, ты что? Ведь речь идет о бандитах и
убийцах!
