— Почему? То есть, он, конечно, противный, но не более того.
— Дело не в этом. Не верь ему. И не говори, что ты нашел в кишечнике у лошади.
— Почему?
— На тот случай, если он об этом знает.
Кен был ошарашен и недоуменно уставился на меня. Однако к этому времени мы уже приблизились к боксу, и Лиз мог нас услышать.
Лиз был шокирован внешним видом кобылы, как Кен и предсказывал. Но Кэри поспешил успокоить его, а Белинда, которая все еще была здесь, с силой похлопала кобылу по крупу, сказав, что старушка быстро поправляется. Лиз, несколько раз пожав плечами, не выказал ни малейших признаков радости, что жизнь его лошади вне опасности.
«Притворщик из него никудышный, — подумал я. — Для министерства международных отношений не годится».
— А жеребенок родится здоровым? — спросил он.
Кэри вопросительно посмотрел на Кена, и тот ответил, что не видит никаких причин, которые бы этому помешали.
А Кэри добавил:
— Лишь очень опытный хирург мог успешно провести подобную операцию на столь позднем этапе вынашивания.
Кен ничуть не смутился, услышав похвалу в свой адрес. Он знал, что заслужил ее. Ему даже в голову не пришло изобразить ложную скромность. Накануне он ужасно боялся, а не утратил ли каким-то образом свои способности. И я догадывался: теперь он доволен, ведь доказал и самому себе, и Кэри, что это не так. Прошло время, и я понял, что успешное проведение операции имело иное, более важное значение. Но тогда мое скептическое отношение к жизни только складывалось.
— Надо полагать, кобыла застрахована, — как бы невзначай бросил я.
Все трое глянули на меня, но больше всех моим присутствием заинтересовался Лиз.
— А кто вы такой? — грубо спросил он. — И не ваше дело, застрахована она или нет.
— Разумеется, — согласился я. — Так, просто в голову пришло.
— Вы не представляете, сколько может стоить жеребенок Рэйнбоу Квеста, — мягко упрекнул меня Кэри.
Лиз открыл было рот, но подумал и снова закрыл его. Вместо этого он спросил Кена:
— Вы нашли причину колик?
Я даже не взглянул на Кена. После едва заметной паузы он сказал:
— Причиной колик обычно является заворот кишок. Если он долго не проходит, как в данном случае, приходится оперировать, чтобы его распутать. Иногда, как у вашей кобылы, узел бывает так сильно затянут, что запутавшийся участок буквально отмирает, и возникает необходимость его удалить.
— Об этом говорится в заметках, — кивнул Кэри. — «Удаление запутавшейся части кишечника».
Записи заканчивались пробуждением кобылы. Я ничего не написал об обнаруженных игле и нитке, рассчитывая внести это позже и не придавая большого значения записям, коль скоро кобыла осталась жива.
— А что вы сделали с вырезанным участком? — спросил Кэри.
— Мы поместили его в холодильник, — сказал Кен, — на случай, если кто-нибудь захочет посмотреть.
— Какая гадость! — воскликнул Лиз. — Выбросьте его.
Кэри кивнул в знак согласия, но Кен ничего не ответил.
Винн Лиз повернулся, собираясь уходить, и попросил Кэри лично проследить за выздоровлением лошади, что я расценил как принятие существующего положения вещей.
Кен молчал. Кэри с тревогой посмотрел на него, но, казалось, был благодарен ему за сдержанность. Он заверил Лиза, что Кен, конечно, отвечает за лошадь, но он, Кэри, в любой момент готов предоставить необходимую консультацию. Лиз напоследок все-таки смерил Кена злобным взглядом, в конце переведя его на меня. Я же ответил своим фирменным — безмятежно-миролюбивым, который, надо сказать, удался мне на славу. И с удовлетворением понял, что Винн Лиз списал меня со счетов, как не представляющего особой опасности противника.
Он распрощался с Кэри, проявив минимум сердечности, Кена проигнорировал вообще, сделал вид, что незнаком с Белиндой, чинно продефилировал через всю стоянку и укатил на сверкающем «Роллс-Ройсе».
Кэри наблюдал за его отъездом со свойственным ему непроницаемым выражением лица, потом поблагодарил Кена за терпение и пошел к вагончику, прихватив с собой Белинду. Она ушла, несколько раз недовольно оглянувшись через плечо. Ей очень не нравилось, что у Кена были какие-то отношения с кем бы то ни было еще, кроме нее самой. «Ее жизнь будет полна разочарований, — подумал я, — если она попытается воздвигнуть вокруг их брака слишком много оград».
Кен недоумевая спросил:
— Почему ты не веришь господину Лизу?
— Он ведет себя так, будто заинтересован в гибели кобылы.
Кен задумчиво сказал:
— Что ж, вполне возможно. Ты хочешь сказать… из-за страховки?
— Не знаю. Похоже, он действительно застраховал кобылу. Вопрос в том, что ему нужно больше — сумма страховки или само животное.
— Кобыла и жеребенок, — не задумываясь, сказал Кен так, словно он один знал правильный ответ. — И он не нуждается в деньгах, не забудь, он ездит на «Роллсе». Я не представляю себе, что кто-то захочет убить лошадь, скормив ей нечто, что вызвало бы у нее заворот кишок. Ты ведь именно это имеешь в виду?
— Ты не можешь быть так наивен, — сказал я.
— Но я не хочу в это верить!
— Это не одно и то же.
— Что правда, то правда, — задумался Кен. — Я никогда прежде не сталкивался с тем, чтобы лошадь проглотила швейную иглу.
— А можно заставить лошадь проглотить что-либо, чего она сама не захочет?
— Легко. Упаковать во что-нибудь круглое и гладкое, что растворится в желудке или дальше, закинуть лошади в глотку и тут же скормить ей что-нибудь вкусненькое, орехи, например. Так им обычно дают таблетки. Лошади не могут отрыгивать. Если уж они что-то проглотили, обратно оно не вернется.
— Наш господин Лиз и представить себе не мог, что его супруга не будет спать и даст «добро» на операцию.
— Это уж точно, — улыбнулся Кен. — Для него это был настоящий шок. А голос его жены звучал не так, как после приема снотворного. Я уверен на все сто, что с ней был мужчина. Я слышал его голос.
Нас позабавила мысль о том, что Лиз рогоносец. Так ему и надо.
Кен зевнул и сказал, что дежурство он сдал и собирается домой — поесть и выспаться.
— Если ночью на вызове, то на следующий день после обеда свободен. Я обещал завтра сводить Белинду на скачки. Не хочешь присоединиться к нам?
— Белинда не очень этому обрадуется.
— Что? Ерунда! Смотри, может, и Викки с Грэгом тоже пойдут. Это в Стрэтфорде-на-Эйвоне. Шекспир, все такое… Совсем рядом. Мы все могли бы поехать в моей машине. А что? И правда, — он улыбнулся и снова зевнул. — Мне понравилась Викки. Славная женщина! И, по-моему, я тоже пришелся теще по душе, как считаешь?
