– А что было бы с книгой, если бы «Фуаран» не сгорела? Или если бы нашлась ее копия, к примеру?
– Копии «Фуаран» быть не может. Хотя бы из простого здравого смысла. Владеющий книгой немедленно воспользовался бы ею в своих целях, как тот молодой вампир. Конкуренты таким не нужны.
– Вы говорили, книгу нашли у ведьмы. Она же не сделала «как тот молодой вампир»! Кстати, что с ней стало?
– Удалось бежать. До сих пор в розыске. Когда будет поймана, картина с «Фуаран» станет яснее.
Дмитрий снова представил себе протокольный допрос в Инквизиции и невольно поежился. Сейчас, конечно, все куда более цивилизованно, чем во времена, когда Иная Инквизиция охотилась на презревших Договор так же рьяно, как инквизиция святая – на всех колдуний без исключения. Но если этот гад Стригаль применил Правдолюб к маленькому оборотню, то с древней ведьмой церемониться вообще никто не станет.
– А почему вас так интересует судьба «Фуаран», Инквизитор Дреер?
Младший надзиратель даже не сумел опознать, «от себя» ли задала этот вопрос Тамара или через нее спрашивал кто-то из Старших.
Ответ пришел сам собой.
– Меня интересует не судьба книги, а судьба ее читателей.
В кармане заиграл мобильный. Дмитрий не верил в совпадения. Да их и не было, одни лишь вероятности, доступные магам, предсказателям и Сумраку.
– Прошу прощения, нештатная ситуация. – Дмитрий не видел дисплея, но уже знал, кто его вызывает.
Телефон сам собой оказался в руке, а та – около уха.
– Герр Инквизитор, – растерянно сказал эскулап. – Часть учеников пропала.
– Кто? – хотя Дмитрий тоже знал ответ. Без всякой магии.
Наверняка три мальчика и одна девочка.
– Трое, – подтвердил его догадку немец. – Темные. Чижов, Федотов и Щукин. Сбежали, ди шлейхтен грошен
[4]
…
– Остальные все на месте? Проверили?
– Да, да, на месте.
Дмитрий отчаянно хотел уточнить персонально про Анну, но пересилил себя. На глазах у Тамары и Александра делать этого не стоило. Да и все равно он ошибся.
Вот тебе и вероятности.
– Прошу прощения, – опять сказал он, повернувшись к Тамаре. – Трое Темных учеников сбежали. Я должен их вернуть.
– Желаем удачи, Инквизитор Дреер, – сказала Тамара. Ее взгляд неожиданно как будто затуманился, но через пару секунд вновь стал осмысленным.
Сеанс связи закончен, подумал Дмитрий.
– Вам нужна помощь. – Тамара говорила теперь опять своим нормальным голосом. – Мы направим ориентировку в Дозоры.
– Буду благодарен. – Дмитрий поднялся.
– Я с тобой. – Александр тоже встал. – Я же куратор.
Тамара осталась сидеть. У самой ограды, обернувшись, Дмитрий увидел, как она разговаривает по телефону. Затем Дреер с Александром ушли в Сумрак и потеряли женщину из виду.
Первым их встретил страшно виноватый Фрилинг. Из гостиной доносился сдержанный галдеж. Темные создали опасный прецедент. К счастью, никто, похоже, не торопился следовать их примеру.
– Соберите всех, – велел Дмитрий.
– Уже, – коротко ответил сокрушенный лекарь. – Я сообщил, что вы сейчас приедете, герр Инквизитор.
Из гостиной тем временем показалась взволнованная Надежда Храмцова.
– Как они сбежали? – спросил Дмитрий.
– Совершенно не понимаю! Найн! – развел руками Фрилинг. – Я заблокировал все на первом слое Сумрака. И окна, и двери. На второй слой эти мальчики выходить еще не умеют. Хотя и на втором у меня кое-что было припасено – остановить бы не остановило, но следы бы остались…
– Я тоже следила, Дмитрий Леонидович, – сказала Храмцова. – Если бы кто-то вышел из квартиры хотя бы и сквозь стену, я бы узнала.
– А они не могут быть здесь? Превратились в стулья и сейчас над всеми посмеиваются?
– Я лично пересчитал все стулья, – с достоинством ответил Фрилинг.
Александр отвернулся. Дмитрий понял, что куратор не хочет, чтобы старый эскулап увидел его смешок. Надзиратель и сам бы усмехнулся, будь сейчас иная ситуация.
К тому же Александр не мог знать, какие шутки подчас откалывают в школе. Так что пересчитывать стулья было разумно.
– Никто ничего?..
– Найн, – снова перешел на немецкий Фрилинг. – Я проверил ауры тоже. Найн лжи.
– Поговорю сам. – Дмитрий шагнул к гостиной.
– Если не возражаете, я тут все осмотрю, – предложил Александр. – Есть одна гипотеза.
– Хорошо.
Дреер встал на пороге гостиной. Одиннадцать человек посмотрели на него. Вернее, одиннадцать Иных. Чем-то это напомнило Дмитрию прежнее время, когда он стоял перед классом у доски.
Он сам посмотрел в глаза каждому. Особенно зачем-то остановился на Анне Голубевой. Та выглядела сосредоточенной, как будто думала о чем-то своем.
Неужели о «Фуаран»?
Стас Алексеенко, Толик Клюшкин и Карен сидели на полу, по-турецки скрестив ноги. Рядом с ними уселся Карасев, поставив на ковер перед собой неизменный ноутбук. Остальные заняли диван и кресла, один даже расположился на подлокотнике.
– Плохо, господа, – сообщил Дреер.
– Дмитрий Леонидович, мы-то при чем? – ответил с пола Карен.
– Вы-то нет, – честно сказал Дмитрий. – Только от того, как гладко идет наша поездка, зависит, поедем ли мы еще в Питер. И вообще поедет ли сюда кто-нибудь другой из школы. А она уже идет не гладко.
– Да никуда они не денутся, – сказал Толик. – Прогуляются и вернутся.
– Это не просто город, – начал было Дмитрий и вдруг оборвал себя. Школьникам знать про инициацию Петербурга и его развоплощение не следовало. Но и сказать что-то было нужно. – Вы думаете, с нами зря куратор Инквизиции? Он ведь не город от нас защищает. Совсем наоборот.
– Аура тут, конечно, та еще, – поморщилась Даша Чернова.
– Куда они могли пойти? Кто-нибудь слышал?
– Да никто не слышал, – подал голос Стас Алексеенко. – Дмитрий Леонидович, вы же знаете, они нас за людей не считают. В смысле, за Иных… В смысле, за магов… Ну, вы поняли…
– А с нами, в смысле, со Светлыми, они особо и не разговаривают, – подхватил сидевший рядом с Алексеенко Митя Карасев.
– Хоть что-нибудь… – сказал Дмитрий. – В музее кто что брякнул, на свалке этой. О чем трепались?
– Да ни о чем, – ответил Толик. – О чем можно в музее трепаться? «О! Круто! Вот бы нам такую!..» Все в таком роде. Разве упомнишь?
У Дмитрия зародилась мысль проверить всем память. Зародилась и тут же умерла. Как представитель Инквизиции он мог сам себе выдать разрешение на такую процедуру. В крайнем случае позвонил бы Лихареву. Но пристальное изучение каждой прожитой минуты за последние часы у одиннадцати подростков заняло бы слишком много времени. Хотя… если иного выбора не будет.
