Пламя из пистолета лизнуло белый покров, оставляя в нем талую впадину, потом еще раз… Белая поземка нырнула в следы от колес машины, скользнула по развороченным комьям снега и ввинтилась в новый сугроб. Алексей взмахнул рукой, пытаясь добраться до врага столбом пламени, бьющим из пистолета, но жаркое пламя побледнело, превратилось в крохотный язычок огня и, мигнув на прощание, пропало.
Разом вспотевший охотник вцепился замерзшими пальцами в опустевший баллон, пытаясь выдрать его из креплений в странной рукояти. Баллон поддался, но не сразу. За эти доли секунды Кобылин успел покрыться холодным потом с ног до головы и, лишь сунув в крепление новый баллон с газом, смог с сипом втянуть носом ледяной воздух, пахнущий гарью.
Едва он успел вскинуть перезаряженное оружие, как за спиной раздался рев двигателя и новый гулкий удар, сменившийся скрежетом и визгом раздираемого железа. Обернувшись, Кобылин увидел, что Санек своего добился, — огромная машина все-таки раздвинула тупым носом створки ворот и теперь протискивалась между ними, оставляя на железных углах клочья лака и краски. Колеса буксовали в глубоком снегу, двигатель надсадно ревел, и Кобылину показалось, что машина села. Он бросился к багажнику, с размаху, всем телом, ударился в него, пытаясь подтолкнуть огромную махину. Ноги заскользили, разъехались, и Алексей запоздало сообразил, что вряд ли стронет с места эту груду металла.
— Гриша! — крикнул он, упираясь плечом в прогибающееся железо багажника. — Гриша!
Машина завизжала движком, в лицо Кобылину ударила волна грязного снега из-под колес, джип тронулся с места и со скрежетом протиснулся сквозь приоткрытые створки железных ворот.
Алексей, не удержавшись на ногах, рухнул в снег, едва успев выставить перед собой руки. Оттолкнувшись от грязной, развороченной колесами земли, он попытался встать, поскользнулся, и в тот же миг крепкая рука ухватила его за локоть.
— В машину, — рявкнул в ухо охотнику Борода, рывком поднимая друга на ноги. — Быстро!
Кобылин шагнул в сторону, оглянулся. Большая машина застыла в снегу сразу за воротами. Из выхлопной трубы валил сизый дым, перегруженный движок надсадно завывал, заглушая все звуки, но сквозь заднее стекло было видно, как старикан, сидевший в багажнике, призывно машет рукой.
— Быстрее, — повторил Григорий, одной рукой подталкивая друга, а другой поднимая ствол своего оружия.
Отвернувшись от машины, Алексей окинул взглядом двор коттеджа. От белого чистого покрова не осталось и следа — снег бугрился огромными провалами и волнами, был покрыт копотью и гарью. И он вовсе не был пуст — прямо на глазах у охотника из-за крыльца вывернулась блестящая дымка. Потянувшись вверх и став похожим на веретено, нечисть плавно заскользила к охотникам, замершим у ворот. На лету тварь вращалась и словно всасывала снег нижним концом, набухая прямо на глазах. Через миг она превратилась в ревущий вихрь, и Борода вскинул огнемет. Кобылин судорожно зашарил под курткой, пытаясь достать пистолет, но Гриша снова толкнул его.
— Давай к машине, я здесь справлюсь…
Краем глаза Кобылин увидел, как с крыши дома вниз бесшумно потянулась струйка белого снега и стала собираться в сугроб на крыльце, и решил — пора. Протиснувшись в щель между содрогающимся багажником джипа и створкой ворот, он услышал рев огнемета за спиной — Борода снова пустил в дело оружие, отгораживая себя и ворота огненной стеной. Кобылин скользнул вдоль черного исцарапанного борта и приник к боковому окну у пустого пассажирского сиденья. Он даже не успел постучать — стекло тут же поползло вниз, и в лицо охотнику ударил горячий воздух салона.
— Давай! — заорал, надсаживаясь, Санек, вцепившись побелевшими пальцами в руль. — Валим отсюда, валим!
Кобылин просунул в окно голову и плечи — и тут же окунулся в тихий, но настойчивый вой пассажирок.
— Борода, — выдохнул он. — Сейчас Гриша… в багажник и стартуем…
— Твою… — взвыл в ответ Санек, и охотник, глянув в лобовое стекло, обомлел.
Огромный снежный пласт поднялся им навстречу, встал двухметровой стеной, как океанская волна, роняя ошметки белого снега, так похожего на хлопья пены.
— Третий, — успел выдохнуть Кобылин, и в тот же миг снежная волна обрушилась на машину.
От удара джип присел и отъехал назад. Кобылина швырнуло в салон, он ударился животом о раму и повис на ней, сложившись пополам. Лобовое стекло просело под тяжестью снежной волны, захрустело, поползло мелкой сетью трещин, и Кобылин почувствовал, как на него с крыши машины сыплется снег. И в тот же миг бабки заголосили, взвыли в полный голос, без слов, без интонаций — просто животным криком зверя, попавшего в капкан.
Сам Кобылин даже вскрикнуть не успел — рама окна снова толкнула его в живот, выбивая дыхание. Его подбросило, снова швырнуло вниз, затрясло. И только чиркнув носками сапог по снегу, он понял, что происходит.
Санек дал полный газ, и машина рванула вперед — сквозь снежные завалы, с залепленным наглухо лобовым стеклом. Наугад, не разбирая дороги, водила гнал свой джип, вжимая педаль газа в пол и подвывая от ужаса.
— Стой! — прохрипел Кобылин, болтаясь в окне машины и пытаясь уцепиться руками за спинку сиденья. — Стой, сука…
Санек не слышал его — сидел, вцепившись побелевшими руками в руль, пялился в засыпанное снегом стекло и выжимал газ. Машину снова подбросило, и Кобылин взвыл, когда его дробовик, спрятанный за подкладку куртки, впился в ребра. Санек же радостно всхлипнул — с лобового стекла сорвался кусок снежного пласта, и оказалось, что джип едет ровно по центральной дороге.
Обрадовавшийся Саня налег грудью на руль, словно пытаясь заставить машину ехать быстрее. Кобылина снова швырнуло в сторону, и он чуть не выпал из окна. Шаркнув ногами по огромному сугробу, Алекс ухватился рукой за подголовник кресла, рванулся вперед и ужом ввинтился в открытое окно.
Свалившись на сиденье, он перевернулся на спину и втянул в окно ноги. Машина скакала по сугробам на дороге, людей в салоне швыряло друг на друга и на стены, но Саня не обращал на это внимания — гнал вперед своего железного коня, ничуть не заботясь о его сохранности.
— Стой, — прохрипел Кобылин, приподнимаясь и хватая водителя за рукав. — Гриша!
— Уйди! — Санек мотнул головой и оскалился, как дикий зверь.
Кобылин бросил взгляд в окно — джип, оказывается, уже добрался до стоянки у выезда. Тогда он сунул руку под куртку, пытаясь нащупать дробовик, но тот зацепился за подкладку и никак не хотел вылезать. Охотник приподнялся, в тот же миг машина затормозила, и Кобылина швырнуло в лобовое стекло, что жалобно хрустнуло.
Джип, скользнув по снегу вперед, встал. Рев двигателя сменился едва слышным бормотанием, и в наступившей тишине стали слышны голоса пассажиров. Бабки уже не выли — едва слышно стонали.
Алексей, рухнувший обратно в кресло, глянул в стекло, еще залепленное комьями снега, и удовлетворенно хмыкнул. Джип уперся в бело-красный шлагбаум, перекрывавший выезд из поселка. Крепкая железная труба прочно сидела в заваренных пазах ворот и явно была готова выдержать натиск заграничной машинки.
