— Ага, — удовлетворенно сказал Кобылин, одергивая куртку. — Приехали.
Повернувшись, он глянул на водителя. Тот сидел неподвижно, скорчившись, уткнувшись лбом в огромный руль. Словно почувствовав взгляд пассажира, Санек повернул бледное лицо с красными пятнами на щеках и простонал:
— Алексей… христомбогом… открой, а? Открой!
Кобылин хотел уже послать гонщика в такие края, в которых не всякий охотник за нечистью бывал, но за спиной кто-то всхлипнул, и охотник обернулся.
На заднем сиденье стало тихо. Толстая бабка, сидевшая в центре, откинулась на спинку кожаного сиденья да так и лежала, запрокинув к потолку побелевшее лицо. Марфа сидела рядом — неподвижно, закрыв глаза, да что-то шептала себе под нос. Старик, прижатый к двери, тормошил стонущую соседку, что натянула мохеровую шапку на самые глаза.
Стиснув зубы, Кобылин глянул в заднее стекло, пытаясь хоть что-то разобрать. Ничего там не было видно — так, белая дорога, туманный силуэт дома, оставшегося далеко позади… Алексей понимал, что в любой миг из белой пелены может встать дыбом новая снежная волна. А здесь — люди. Простые люди, которые уже почти вырвались из когтей смерти. А там, позади, остался один-единственный охотник, чья работа и заключается в том, чтобы вырвать этих людей из зубастой пасти чудовищ.
Медленно отвернувшись, Кобылин открыл дверцу и вывалился наружу, утонув в снегу на обочине. Немного помявшись, с грохотом захлопнул за собой дверцу и побрел к шлагбауму. Вопреки его опасениям, замка там не оказалось — простая цепь была накинута на железный штырь. Кобылин откинул его в сторону, налег всем телом на железную трубу, к которой были приварены две железные болванки, и шлагбаум начал подниматься.
Санек рванул с места, не дожидаясь, пока труба поднимется окончательно. Царапнув крышей о железяку, машина выкатилась на дорогу, ведущую в лес, и тут же встала, глухо урча двигателем. Кобылин, не двигаясь, смотрел на нее.
Водительская дверь распахнулась, и из салона высунулся Санек — раскрасневшийся, смущенный.
— Давай, — крикнул он. — Чего стоишь! Поехали!
Кобылин оглянулся, бросил взгляд на пустую дорогу.
Там, вдалеке, у высокого дома клубилась сизая поземка. Отсюда было плохо видно, что происходит у ворот, но Алексею показалось, что он увидел проблеск пламени, и сердце пропустило один удар.
— Езжайте, — крикнул он. — Вали в город, Санек! Только к ментам не ходи, в дурку сдадут!
— Давай с нами! — гаркнул в ответ парень, с тревогой оглядываясь на свой дом и метель над ним. — Поехали!
— Поезжай, Санек, — мягко отозвался Кобылин. — У меня тут еще кое-какая работенка осталась.
— Психованный, ей-богу! — в сердцах бросил Санек и, сплюнув, нырнул обратно в салон.
Хлопнула дверца, и тут же взревел мощный мотор машины. Черный джип, переваливаясь с боку на бок, неуклюже перебрался через огромный сугроб и двинулся по засыпанной снегом дороге к лесу.
Кобылин проводил его взглядом, потом со вздохом отпустил шлагбаум и развернулся. Оглядев стоянку у ворот и замерший на обочине «жигуленок», он похлопал себя по карманам и повернулся лицом к дому.
Над белой дорогой, развороченной колесами джипа, висела тишина. Лишь в небе гудели провода под током да издалека, от большого коттеджа, доносились едва слышимые треск и хруст.
За его спиной с железным лязгом упал шлагбаум, раз и навсегда отрезая путь на свободу.
— Вот и отличненько, — бодро сказал Кобылин, пытаясь вселить в себя немного оптимизма. — Теперь все стало проще. Теперь не надо оглядываться на гражданских…
Бросив взгляд на метель, что вилась над огромным коттеджем Сани, Алексей уже не столь уверенно пробормотал:
— Теперь никто не помешает мне надрать задницу этим сволочам…
Вышло неубедительно. Даже, скорее, жалко. Выматерившись от души, Кобылин натянул вязаную шапочку на самый нос и решительно зашагал по развороченной дороге обратно. За Гришей.
* * *
Вопреки всем ожиданиям, больше всего возни оказалось с трупом. Грузный председатель садоводческого товарищества, казалось, намертво вмерз в «Жигули» Григория и никак не хотел расставаться с водительским сиденьем. Кобылину пришлось потратить несколько драгоценных минут, чтобы осторожно вытащить окоченевшее скорченное тело из машины и положить его в снег подальше от колес.
Взявшись за ключи, торчавшие в замке зажигания, Алексей призадумался. Водить он умел, но в последнее время с практикой было туго. Вспоминая забытые движения, он повернул ключ и с замирающим сердцем стал вслушиваться в завывание стартера. Движок не завелся. Выругавшись, Кобылин перевел дух, крепче вцепился в руль и попробовал еще раз — в конце концов, машина Григория сильно отличалась от стандартного варианта «шестерки», свою любимицу он перебирал по винтику, вносил какие-то изменения и держал в полной боевой готовности. Она должна завестись. Должна! В конце концов, она же недавно заводилась, погибший председатель успел даже немного проехать…
Противные завывания стартера вдруг сменились бодрым чиханием. Движок взревел и закашлялся, пытаясь набрать обороты. Кобылин с облегчением выдохнул, только сейчас поняв, что затаил дыхание. Медленно отлепив пальцы от ледяного руля, он оглянулся, с сожалением взглянув на «ЗИЛ» газовой службы. Вот эта махина пришлась бы кстати. Но кабина закрыта, ключей нет, да и завести грузовик после того, как машина простояла на морозе не меньше суток, — та еще морока. Придется обходиться тем, что есть.
— Давай, ласточка, — шепнул Кобылин, включая первую передачу. — Не подведи.
«Шестерка» утробно заурчала, как огромная довольная кошка, и, повинуясь новому хозяину, медленно тронулась с места. Кобылин, который давно не сидел за рулем, газу не давал, осторожничал — боялся, что резко отпустит сцепление и придется все начинать сначала, как с ним не раз бывало. Но на этот раз все прошло идеально — машина тронулась с места тихо и легко, плавно, как скользящее перышко, и стала выбираться на дорогу, раздвигая бампером снег.
Выбравшись в колею, которую проложил джип Сани, охотник тихонько прибавил оборотов. Машина шла вперед, но медленно, цепляя днищем белый пласт, над которым легко скользил высокий джип. «Жигули» с более низкой посадкой просто ползли брюхом по снегу, пока их колеса утопали в колее от джипа.
Несмотря на холод, Кобылин взмок от пота — он прекрасно понимал, что если сейчас машина сядет брюхом в снег, а колеса начнут пробуксовывать — это конец. Отсюда он уже не выберется. Никогда. Именно поэтому он полз на первой передаче к дальнему концу поселка, хотя ему отчаянно хотелось врубить полный газ и мчаться в клубах снега на выручку другу… Который, возможно, уже не нуждается ни в чьей помощи.
Сжав зубы, Алексей включил вторую передачу, чуть прибавил газу, и «жигуленок» пополз быстрее, покачиваясь на кочках, прятавшихся под снегом. Следующие несколько минут показались Кобылину годами — машина медленно ползла по развороченной джипом дороге, а там, впереди, у дома с забором, клубились снежные вихри.
