Кобылин небрежным жестом распахнул куртку, подошел к стойке и взобрался на крайний стульчик, решив расположиться поближе к выходу. Пусть тут немного дует и мимо все время снуют официантки, выныривая из коридорчика, ведущего в глубь бара, к служебным помещениям. Зато — рядом выход.
Обернувшись, Кобылин окинул долгим взглядом темный зал. В нем царило странное, спокойствие, какое бывает перед бурей. Казалось, бар только просыпается, набирается сил перед вечерней вспышкой праздника, готовится полыхнуть в полную силу, как праздничный салют. Постоянные клиенты только собираются, а до полуночной гулянки еще несколько часов. И все же есть что-то волшебное в этом спокойном времени, когда в полутьме витают намеки на будущее приключение. Это как полдень перед Новым годом — чувствуется, что праздник уже начался, но до настоящего веселья еще довольно далеко.
— Что закажете?
Кобылин резко обернулся, и бармен, подкравшийся к одинокому клиенту, отшатнулся. Это был другой парень, не тот, с которым в прошлый раз общался охотник. Чисто выбритый, в белой рубашке с черной бабочкой, длинные волосы расчесаны на две стороны, лицо белое, навсегда застывшее в предупредительной улыбке.
— Сок, — с тоской пробормотал Алексей, предчувствуя еще один раунд глупых объяснений насчет отказа от спиртного.
— Могу предложить коктейли на основе натуральных соков, — невозмутимо предложил бармен, что был не намного младше самого Кобылина. — В наличии есть рецепты для поддержания баланса витаминов, а также специальные миксы десертного класса, со сладкими сиропами, мороженым, вкусовыми добавками.
Кобылин с недоверием уставился на парня, что сохранял полнейшую серьезность. У них что, легенды о привередливых клиентах передаются от бармена к бармену?
— Апельсиновый, — пробормотал наконец Кобылин. — Свежевыжатый, маленький стакан.
Бармен понимающе кивнул и без лишних слов отправился в дальний угол стойки, к холодильнику со стеклянными дверцами, за которыми виднелись разноцветные ряды бутылок и банок.
Кобылин лишь покачал головой. Вот это сервис. Это как — ему на этот раз просто повезло или просто не повезло в прошлый? Или, может, проклятые легенды о кровавом маньяке добрались и до этого заведения?
— Эй! Ты, урод!
Уже оборачиваясь, Кобылин с тоской подумал, что обращаются к нему. К кому же еще, в самом деле? Кому еще постоянно так везет на неприятности? Но почему голос такой звонкий и тонкий…
Обернулся Алексей вовремя — как раз когда ему навстречу из полутьмы рванулась хрупкая девичья фигурка. Длинные черные волосы, белое, как мел, лицо, темный макияж. Черный свитер, облегающий, на пару размеров меньше, чем нужно, и узкие синие джинсы. Когда девчонка подошла ближе, Алексей ее узнал — именно она тогда хватала Веру за руки, не давая волчице кинуться вслед за охотником. Но на этот раз лицо черноволосой дышало яростью — губы сжаты в узкую полоску, брови нахмурены, глаза блестят не хуже, чем у оборотня. Это странным образом украшало девицу, делало ее более живой, настоящей. Кобылин даже подумал, не угостить ли ее, ну, скажем, стаканчиком сока. Но когда девица шагнула ближе и с ходу взмахнула рукой, пытаясь отвесить оплеуху, охотник со вздохом признал — не судьба.
Хрупкую ручку охотник перехватил у самого лица — аккуратно, легко, взял из воздуха двумя пальчиками. И чуть потянул на себя. Девица непроизвольно шагнула вперед и оказалась лицом к лицу с сидящим Кобылиным.
— В чем дело? — тихо осведомился охотник.
— Ты! — с ненавистью выдохнула черноволосая прямо в лицо Алексея. — Что ты с ней сделал, урод!
— С кем? — Алексей нахмурился.
— С Верой! Ты, фашист гребаный, как ты посмел прийти сюда! Долбаный маньяк!
— Тихо, тихо. — Охотник, не отпуская запястья девчонки, увернулся от второй руки, что попыталась отвесить ему пощечину. — Я ничего не делал. С Верой что-то случилось?
Но девица его не слушала — чуть ли не рыдая, она размахивала руками, пытаясь вырваться из хватки Кобылина и треснуть его по наглой физиономии. При этом она сыпала такими словами, которых Алексей не слыхал со времен своих юношеских запоев.
Прийти в себя охотник не успел. Все случилось внезапно, и ситуация была такой глупой, что он даже не сразу сообразил, что происходит. Но потом внезапно он увидел тень, услышал знакомый шорох… И мир вдруг стал простым и понятным. Как всегда бывало на охоте.
В дальнем углу зала из-за скрытого в полутьме столика поднялись две темные тени. Широкоплечие, с покатыми плечами, грациозные, как гимнасты, готовящиеся покинуть площадку для выступлений. Охотнику не понадобилось и доли секунды, чтобы их опознать. Сегодня в баре были гости — оборотни. Тени застыли у стола — не больше чем на секунду, но этого Алексею хватило. Он почувствовал их неуверенность. Девчонка все испортила. Вмешалась слишком рано. Она — не с ними. Что бы ни замышляли эти двое, планы изменились. Трое — поправил сам себя Кобылин, услышав тихий шорох в коридоре, что вел на улицу. Кто-то только что вошел в бар и мягкой походкой подобрался к самому углу, но за него так и не повернул, не показался в общем зале. Этот кто-то должен был перекрыть путь к отступлению. Алексею не нужно было гадать, кто сегодня дичь, а кто охотник. Он был полностью уверен, что охотник — это он. А все остальное не имеет сейчас никакого значения, что бы ни думали эти трое.
Как только две тени двинулись к барной стойке, приобретая очертания широкоплечих громил, Кобылин сделал свой ход. Легко, без всякого напряжения, он соскользнул со стула, левой рукой ухватил девчонку поперек пояса и забросил себе на плечо, как старый ковер. Та завизжала, заколотила кулачками по спине охотника, но Кобылин легким движением выхватил правой рукой из-за спины потертый «глок» и махнул в сторону зала — небрежно, не целясь, желая больше продемонстрировать оружие, чем напугать. И добился своего — двое крепких парней в одинаковых джинсовках, что уже прошли мимо столиков, шарахнулись в разные стороны, пытаясь укрыться за столами. Они двигались быстро, слишком быстро для людей. Алексей, продолжая движение, развернулся и бросился в сторону служебного прохода. Но не на кухню, нет — свернул налево, в коридорчик, ведущий к туалетам. И лишь краем глаза успел увидеть, как бармен, сохраняя все то же невозмутимое лицо, нырнул под стойку.
В зале, за спиной, кто-то закричал про пистолет, но Кобылин со своей ношей был уже далеко. Пробежав по коридору, он распахнул первую попавшуюся дверь и ввалился в туалет, оказавшийся женским. Три кабинки, три рукомойника, и — слава небесам — пусто.
Пинком захлопнув за собой дверь, охотник сбросил визжащую ношу на кафельный пол. Девчонка попыталась вскочить на ноги, но Кобылин тут же опустился на одно колено и свободной рукой толкнул ее в плечо, швырнув обратно на пол, под умывальники. И тут же, услышав шаги в коридоре, выстрелил в дверь.
Он стрелял снизу вверх, чтобы не задеть случайного храбреца, — просто для того, чтобы напомнить тем, за дверью, что он вооружен. Пуля пробила верхнюю часть двери и уже за ней, в коридоре, ушла в потолок. Это помогло — за дверью тут же стало тихо, как в гробу. Даже приглушенное уханье музыки в зале пропало.
