— Сколько? — спокойно спросил он. — Сколько их?
Борода поднял лохматую голову, глянул на Кобылина и, перехватив его взгляд, покосился на стул рядом с собой. Он был пуст.
— Больше двух, — ответила девчонка, не обращая внимания на Гришу. — Но не намного больше. Возможно, всего их трое.
— Кто они? — спросил Алексей.
Она смотрела на Кобылина таким же испытывающим взором, как и он на нее. Наконец вздохнула, поставила голые локоточки на стол и подперла аккуратненький подбородок кулачками.
— Я не уверена, — призналась черноглазая девчонка. — Об этом рано еще говорить. Я хотела бы услышать твою версию этой истории.
— Леша, — тихо позвал Борода, видя, что его напарник не сводит глаз с пустого стула. — Знаешь, пора, наверно, расходиться. Два часа ночи. Надо отдохнуть.
Кобылин с досадой глянул на Гришу, махнул рукой — не мешай — и снова впился взглядом в хрупкое лицо странного существа, что преследовало его уже больше года.
— Сначала ты, — сказал он. — Что тебе известно об этих тварях?
— Кобылин, — страшным шепотом, округлив глаза, зашелестел Гриша. — Ты что? Это она?
Алексей, все больше раздражаясь, фыркнул. Смерть повернула голову, смерила грузного охотника серьезным долгим взглядом.
— Она, — нехотя откликнулся Кобылин.
Гриша облизнул пересохшие губы, кося глазами на пустой стул и не решаясь повернуться к нему.
— А почему я ее не вижу?
На лице Кобылина вместо раздражения проступила мимолетная тень тоски. Он прислушался к пустому залу, посмотрел на покрасневшее лицо друга и тихо сказал:
— Она спрашивает — а ты правда хочешь ее увидеть?
На лбу Григория проступили блестящие капли пота.
Одна, самая большая, скатилась в бровь и запуталась в ней, как капля росы в паутине. Борода медленно повернулся к пустому стулу, поднял правую руку, заметил, что она дрожит, и положил ее обратно на стул.
— Хочу, — хрипло выдохнул он. — Я хочу тебя увидеть…
И тут же судорожно вздохнул, как пловец, вынырнувший на поверхность за долгожданным глотком воздуха.
Кобылин не видел в этом ничего забавного. Девчонка сидела на стуле, повернувшись к Грише. А тот, побледнев как полотно, пожирал ее взглядом.
— Видишь? — спросила девчонка.
Гриша, не отводя взгляда, медленно стиснул кулаки, усмиряя внезапную дрожь. Глубоко вздохнув, он медленно произнес:
— Кто ты?
Девчонка не произнесла ни слова, но ее фигура вдруг размазалась, задрожала. Один образ сменился другим, потом следующим, да так быстро, словно кто-то вздумал быстро перелистать книгу с картинками. Белое платье, черный балахон, мужская рубашка, драная роба, черное пятно в другой мир… Снова милая девочка в черной футболке со стразиками, выложенными в стилизованное изображение человеческого черепа.
— Да, — прошептал Борода. — Понимаю.
Он медленно отвел взгляд и уставился на грязную тарелку, что стояла на краю стола. От немудреного ужина остался лишь бутерброд с сыром — с одной стороны засохший до хруста, с другой — белесый, словно подмоченный водой. Именно его сейчас пожирал взглядом Борода, пытаясь взять себя в руки.
— Я пока не могу сказать, кто это, — сказала девчонка, поворачиваясь к Кобылину, который и рта не успел открыть, чтобы напомнить о своем вопросе. — Расскажи мне все, что знаешь.
Кобылин глянул на Гришу, что все еще пребывал в глубочайшей задумчивости, пожал плечами и начал рассказывать о своей встрече со странным бессмертным существом в бежевом плаще, которого Борода окрестил «Иродом».
Девчонка слушала с интересом, ловила каждое слово. Ее глаза из черных колодцев превратились в обычные карие глазки, весьма симпатичные. Казалось, она расслабилась и получала удовольствие от рассказа. Алексей сначала глазам своим не поверил, но потом признался сам себе — откуда он знает, что именно может доставить удовольствие этому существу в облике малолетней девчонки?
— Ладно, — наконец сказала она, когда Кобылин описал бегство со склада. — Достаточно.
— Ну, — сказал Алексей, сжимая и разжимая кулаки. — Теперь ты. Кто это и как его убить?
Девчонка усмехнулась, дернула худым плечиком.
— Такое не просто сказать, — медленно произнесла она. — Должна признаться, что у меня нет власти над ними. Они не отсюда. Проникли сквозь барьер и теперь резвятся здесь.
Борода поднял взгляд на Кобылина, сидящего напротив, и с сомнением приподнял бровь.
— Так, — деловито произнес охотник, решив, пора проверить на прочность это странное существо. — Хорошо. Это нечисть. Тебе-то что? Зачем все это явление народу?
— Мне… — алый язычок облизнул узкие губы. — Мне понадобится ваша помощь.
— Моя? — поразился Кобылин. — Тебе?
— И моя — тебе, — мрачно произнесла девчонка, которую и Алексей и Борода уважительно именовали Она, не решаясь вслух произнести слово Смерть. — Все не так просто, как ты думаешь.
— Конечно, не все так просто, — спокойно отозвался Кобылин. — А ты расскажи мне.
— Не сейчас, — резко отозвалась девчонка, поднимая взгляд к потолку и словно прислушиваясь к далекому голосу.
Она внезапно поднялась на ноги и оказалась выше ростом.
— Найдите их, — резко сказала девчонка неожиданно низким голосом. — Их трое. Они находятся в центре тех кругов, что вы нарисовали на карте. Они окружены смертями. Это я вижу. Самих их — нет. Я вернусь, когда узнаю больше.
Темная фигура девчонки вдруг вытянулась к потолку, превратившись в широкую полосу угольно-черной темноты, и исчезла, словно впитавшись в низкие перекрытия подвала.
Кобылин, разочарованный разговором, откинулся на спинку стула, глянул на друга.
Гриша медленно отвел взгляд от потолка, от той тени, в которой растворилась фигура Смерти, и взглянул на Кобылина.
— Вот так вот, Леша, — медленно произнес он. — Вот и познакомились.
— Это не Смерть, — резко сказал Кобылин. — Не та, что ты думаешь.
— А мне показалось, что именно та, — буркнул Борода, утирая широкой ладонью мокрый от пота лоб. — А я-то, дурак, тебе не верил…
— Это не жнец с косой, забирающий души людей, — отрезал охотник. — Это не та смерть, которую рисуют на картинках. Этого не бывает. Это выдумки.
— Ну, знаешь, выглядит очень натурально, — буркнул Борода.
— Это существо не охотится на людей, — сказал Кобылин, поднимаясь из-за стола. — Не убивает их. Не срезает косой, понимаешь?
— Кто же это тогда? — спросил Борода, задумчиво изучая заусенец на пальце. — Зубная фея?
— Не знаю, — бросил Алексей, поднимаясь. — Но выясню.
