— Ну, как хочешь, — добродушно бросил прокурор. — Скажи-ка мне, охотничек, что это происходит в городе, а?
— Жизнь, — сухо отозвался Кобылин, не трогаясь с места. — Жизнь в нем происходит, гражданин начальник.
— Какая-то неправильная жизнь, — отозвался тот. — Или происходит неправильно. Не гармонично. Я ведь знаю, ты сейчас занимаешься пропажей оборотней. Так и знал, что явишься посмотреть своими зенками на место происшествия. Ну, и чего высмотрел?
— Мало чего, — не стал задаваться Кобылин, прислушиваясь к тяжелому дыханию за дверью — охрана и не думала уходить из коридора.
— И все же, Кобылин, расскажи-ка, куда это мои приятели деваются, а? Уж знаю, что не твоя работа, ты-то свои следы не прячешь.
— С какой целью интересуетесь, гражданин начальник? — сухо отозвался Кобылин, прикидывая на взгляд расстояние до стола.
— Вот дает, — искренне удивился оборотень, подбирая со столешницы одинокий карандаш. — Кобылин, ты шутки не шути. У меня родичи тут пропадают с концами, пачками, а ты еще такие вопросы задаешь. Знаю, что нарыл ты что-то, так поделись. Надо же разобраться, в конце концов, кто это такой борзый и почему.
Договорить он не успел — Кобылин рванулся с места, запрыгнул на стол, пятная сукно мокрыми ботинками, и в два прыжка очутился прямо перед хозяином кабинета. Тот дернулся, поплыл, от испуга пытаясь перекинуться, но не успел — лишь лицо вытянулось, так и не превратившись в морду, да кисти рук спрятались в рукавах.
В последнюю секунду охотник остановился — серебряная спица, извлеченная на ходу из рукава, уперлась под левый глаз прокурора и застыла. Сам Кобылин, что опустился на одно колено, навис над оборотнем, глядя ему прямо в глаза. Глядя равнодушно, как на букашку — интересную, но безвредную, которой пришло время отправляться на иглу да в коллекцию.
— Кобылин, — осторожно просипел оборотень, боясь шевельнуть даже глазом. — Ты что это удумал, а?
Алексей не ответил — еще прикидывал, бить зверюгу прямо сейчас или подождать, пока на его крик не прибежит охрана, чтоб два раза не ходить. Спица из серебра отлично работала против оборотней — не давала заживать ранам. Один хороший удар поглубже в голову, в мозг, и с куском мяса, пытающимся восстановиться, можно делать все что угодно. Жаль, что работает только на близком расстоянии. Зато надежно.
Оборотень, казалось, без труда прочитал все во взгляде Кобылина и покрылся испариной. От взгляда хищника, оценивающего кусок мяса, не осталось и следа — смотрел теперь затравленно, как шакал, попавший в лапы тигра.
— Не пори горячку, охотник, — просипел оборотень. — Я тебе еще пригожусь.
— Нет, серый волк, не пригодишься, — отозвался Кобылин. — У нас тут совсем другая сказка.
— Стой, дурак, — резко бросил прокурор. — Ты же не выйдешь отсюда!
— Выйду, — отозвался Кобылин. — И от дедушки уйду, и от бабушки…
— Тебя тогда другие найдут. Уже не я. Это легко, Кобылин, это же город, старый, прикормленный, как ручной пес. И ты в нем новичок, не первый и не последний. И искать тебя будут уже не поговорить, а…
— Ты меня пугаешь, что ли? — с удивлением спросил Кобылин.
Он с интересом глянул на оборотня, что вел себя не как дикий зверь, а как подзаборная шпана, распаляющая себя угрозами. Настоящий блохастик уже бы ринулся в драку, пытаясь сожрать врага.
— Предупреждаю, дурень, — прохрипел оборотень. — Я тебе не враг, понял? Есть беспредельщики, ну воюй с ними, меньше дураков, мне легче. Но вся картинка-то на них не кончается, да? Ты же не тупой, Кобылин, говорят, котелок у тебя варит.
Алексей вдруг резко наклонился к оборотню, к самому его рту, втянул ноздрями воздух, как заправская ищейка, потом заглянул в глаза.
— Давно, — сказал он. — Лет десять назад, да?
Прокурор шевельнул одним ухом — совсем по-собачьи.
Обеспокоенно, озадаченно.
— Было, — не стал отпираться он. — Пятнадцать. Борьба за власть. Самооборона, можно сказать. Да и не ел я его, так, покусал охрану.
Кобылин медленно отодвинулся, убрал спицу от глаза оборотня. Тот не врал — искренне хотел знать, что случилось с его дальними родичами. Да и не пожиратель он, человечинкой не баловался, в отличие от тех отморозков, которых Алексей отлавливал на ночных улицах. Кобылину вспомнился Вадим и его рассказ о самом лучшем собачьем докторе. Они среди нас. Как когда-то мы были среди них. Для этого толстяка его способность оборачиваться — лишь инструмент в борьбе за власть. Как пистолет в руке обычной шпаны.
— Что же мне с тобой делать? — задумчиво произнес Алексей, так и оставшись стоять на одном колене перед оборотнем.
Прокурор медленно сел, выпрямил спину. Из пустых рукавов показались кисти рук. Маленькие, лохматые, они прямо на глазах превращались в самые обычные человеческие руки. Ну, чуть более волосатые, чем обычно, не больше того. Медленно выдохнув, прокурор осторожно поправил руками воротник, поворочал головой.
— Ну ты даешь, охотничек, — сказал он. — У тебя в роду никого из наших не было, случаем, а?
Кобылин ответил хмурым взглядом, потом бесшумно спрыгнул на пол, встал рядом со столом.
— Ну и несет от тебя, — буркнул прокурор, морща нос. — Ты с кем-то беседовал перед визитом ко мне?
— Со смертью, — бросил Кобылин, облокачиваясь о спинку массивного деревянного стула.
Толстяк довольно хмыкнул, ухмыльнулся, глянул на гостя, поймал его взгляд. И улыбка умерла на тонких губах оборотня.
— Ладно, — быстро сказал он, — ладно. Это неважно. К делу. Вот по-хорошему скажи, Кобылин, что происходит, а? Беспредел же какой-то, а не охота.
— Охота, — отрезал Алексей. — Несколько существ из другого мира охотятся на местную нечисть и на людей, используя и тех и других для жертвоприношений.
— Вот как, — сухо отозвался прокурор, подбирая оброненный карандаш. — Ладно, допустим, верю на слово. И что же дальше?
— Я их найду и убью, — просто отозвался Кобылин. — На этом все.
Выпрямившись, Алексей беззаботно направился к выходу из кабинета, мягко шагая по вздувшемуся паркету мимо старого деревянного стола.
— Постой, — окликнул его оборотень, и в его голосе зазвучали нотки беспокойства. — Эй, Кобылин!
Алексей остановился у самой двери, обернулся, смерил хозяина кабинета хмурым взглядом.
— Послушай, охотник, — добродушно произнес толстяк. — Может, тебе помощь нужна? Обеспечим. Мы вроде как заинтересованная сторона в этом деле, смекаешь?
— На поводок меня хочешь взять, блохастик? — в тон ему отозвался Кобылин.
— Неуправляемую ядерную боеголовку по имени Кобылин на поводок? — Прокурор в притворном испуге вскинул пухлые ручонки. — Боже упаси.
Алексей смерил долгим оценивающим взглядом оборотня за столом, словно прикидывая — стоит ли принимать такое предложение.
