Дом под номером 46В на Чип-стрит в Ньюбери, оказался заведением, где можно было арендовать почтовые ящики. Там была целая стена этих ящиков, а квартира под номером 116 оказалась вовсе не квартирой или офисом, как можно было предположить, но отдельным серым почтовым ящиком размером шесть на четыре дюйма, висевшим на уровне плеча. По воскресеньям они были закрыты, но даже если б работавшие там люди были на месте, вряд ли они сказали бы мне, кто арендовал ящик под номером 116. Но ничего. Когда я как следует подготовлюсь, полиции не составит труда выяснить это.
Я вернулся домой из Ньюбери через «Уилрайт Армс», таверну в деревне, где очень славно отобедал, заказав ростбиф с гарниром. Я не особенно спешил оказаться в удручающей атмосфере дома. И еще решил, что теперь самое время начать подыскивать себе отдельное жилье — уж лучше поздно, чем никогда.
* * *
На следующий день, прямо с раннего утра, я поехал в Оксфорд и припарковал машину в многоэтажном подземном гараже при крупном торговом центре. В центре города было как-то необычно тихо, даже для февральского утра в понедельник. Поднялся страшный порывистый ледяной ветер, он пришел с севера и продумал мое пальтишко насквозь, прошивал, как хорошо заточенный штык курту
[9]
талиба. Самые разумные люди, очевидно, решили остаться дома, в тепле.
Оксфордский городской суд располагался рядом со зданием Совета графства Оксфордшир, на Нью-роуд, неподалеку от старой тюрьмы. Согласно вывешенному на стене расписанию слушания по интересующему меня делу Родерика Уорда, ныне покойного, значились в списке вторыми.
Ждать на улице было слишком холодно, поэтому я вошел в зал заседаний, уселся в заднем ряду и начал слушать первое дело — о самоубийстве неуравновешенного молодого человека лет двадцати с небольшим, который повесился в доме, где жил с другими студентами. На протяжении всего процесса две девушки, его подружки и соседки, рыдали почти непрерывно и во весь голос. Это они, вернувшись из ночного клуба в два часа, обнаружили раскачивающееся на веревке тело, практически натолкнулись на него в темноте.
Патологоанатом описал причину смерти как удушение путем повешения, полицейский доложил о предсмертной записке, найденной в доме.
Затем взял слово отец молодого человека, коротко рассказал о сыне и его надеждах на будущее, которые не оправдались. То был своеобразный трогательный панегирик, произнесенный с большим достоинством и не меньшей печалью.
Коронер, выслушивающий показания свидетелей, поблагодарил всех, затем официально заявил, что молодой человек ушел из жизни добровольно.
Все присутствующие в зале встали, коронер поклонился нам, мы — ему, а затем он вышел через дверь за трибуной председательствующего. Вся процедура заняла от силы минут двадцать, не больше. Какой-то, как мне показалось, слишком быстрый финал для жизни, длившейся двадцать два года.
Затем начали разбирать дело о смерти Родерика Уорда.
В зале произошла смена участников. Отец молодого человека и его рыдающие подружки вышли вместе с полицейским и патологоанатомом, дававшими свидетельские показания. На смену им явились какие-то мужчины в костюмах, потом зашел еще один, в темно-синем свитере и джинсах, и сел невдалеке от меня.
Я покосился на него, лицо на секунду показалось знакомым, словно я где-то видел его прежде. Но когда он повернулся ко мне анфас, я понял, что не знаю этого человека. Да и он тоже смотрел на меня как на незнакомца.
В зале заседаний не оказалось ни одной женщины, которая могла бы сойти за Стеллу Бичер. Но ведь, с другой стороны, она так и не получила повестки, посланной ей из офиса коронера по адресу Бэнбери-драйв, 26 и уведомляющей, что рассмотрение дела состоится именно сегодня. Я был абсолютно уверен в этом, потому что повестка до сих пор лежала у меня в кармане.
Разбирательство началось с выступления коронера, который изложил суду ряд деталей. Он назвал адрес Родерика Уорда — Оксфорд, Бэнбери-драйв, 26, но даже я знал, что адрес фальшивый. Так зачем сообщать его суду?.. Меня так и подмывало встать и заявить, что они ошибаются, но как тогда объяснить, откуда это мне известно? Стоит только начать, и остановиться уже не будет возможности. Придется изложить суду всю печальную сагу об уклонении от налогов, и об этом немедленно сообщат в Департамент по сборам и таможенным пошлинам. И матери выдвинут обвинение быстрее, чем часовому, застигнутому спящим в карауле.
Затем коронер перешел к рассказу о том, как тело погибшего было опознано его сестрой, миссис Стеллой Бичер, проживающей по тому же адресу. Еще одна ложь. А может, вся эта история с опознанием тоже ложь? И действительно ли тело, найденное в машине, принадлежало Родерику Уорду? Может, кому-то другому? И где теперь Стелла Бичер? Почему ее нет здесь? Вся эта история казалась мне крайне подозрительной, наверное, потому, что я знал: Родерик Уорд сам давно не в ладах с законом. На взгляд любого другого человека, то был заурядный дорожный инцидент с трагическим исходом.
Первым свидетелем выступал полицейский из группы расследования дорожных происшествий Теймз Вэлли Роуд, он описал все обстоятельства происшествия, сопутствующие — именно так он и выразился — кончине Родерика Уорда в ночь на субботу 12 июля.
— Темно-синий «Рено Меган» мистера Уорда следовал по трассе А415 в южном направлении, — заявил он. — Следы шин на траве указывают на то, что водитель не вписался в поворот, вылетел на встречную полосу дороги и ударился о бетонный парапет моста в том месте, где трасса А415 пересекает реку Виндраш. После чего указанное транспортное средство оказалось в реке, где его в понедельник, 13 июля, в восемь утра и обнаружил местный рыбак. Машина лежала на боку и фунтов на шесть или около того выступала над уровнем воды.
Тут коронер остановил его и записал что-то в блокнот.
— Продолжайте, — сказал он после паузы, подняв глаза на полицейского.
— Чуть позже тем же утром транспортное средство извлекли из воды с помощью крана. Было это приблизительно в десять тридцать. Тело покойного было обнаружено в машине, когда ее подняли. Он находился на водительском сиденье и был пристегнут ремнем безопасности. Был немедленно уведомлен офис коронеров, на место происшествия в… — тут он заглянул в записную книжку, — в одиннадцать двадцать восемь прибыл патологоанатом. К этому времени я уже прибыл к месту происшествия и начал расследование.
Полицейский снова сделал паузу, все это время коронер что-то яростно строчил в своем блокноте. Когда он закончил писать, полицейский продолжил:
— Я обследовал указанное транспортное средство как на месте происшествия, так и на нашей испытательной базе в Кидлингтоне. Имелись небольшие повреждения вследствие столкновения с мостом, но во всем остальном машина была в рабочем состоянии, и никаких дефектов тормозной или же рулевой системы обнаружено не было. Ремни безопасности тоже были в порядке, застежки на них открывались и закрывались должным образом, без каких-либо затруднений. На месте происшествия я обследовал бетонный парапет моста, а также следы шин на траве возле дороги. Никаких следов торможения на самом дорожном покрытии обнаружено не было. Из всего этого мной был сделан вывод, что сам по себе удар о бетонную преграду вряд ли был сильным и не мог оказаться фатальным. Было отмечено также, что подушка безопасности сработала, а повреждения, найденные на корпусе автомобиля и бетонной стене, указывали на то, что столкновение произошло при относительно низкой скорости.
