Я полез в рюкзак и снова достал свою маленькую красную аптечку. Алекс побледнел еще больше.
— Моя проблема заключается в следующем, — сказал я. — Если отпущу тебя, бумаги моей матери останутся при тебе. И даже если ты отдашь их, то знать и помнить все равно будешь.
Я достал из аптечки большой шприц, надел на него новую иглу и выкачал довольно приличный объем соляного раствора из пластикового пакета, что до сих пор был подвешен к лестнице, того самого пакета с надписью «ИНСУЛИН».
— Так что сам понимаешь, — добавил я. — Не будешь помогать мне, и у меня не останется другого выхода, кроме как заткнуть тебе рот навеки, чтобы не разболтал налоговикам.
Я приподнял шприц к свету, надавил на поршень и выпустил тоненькую струйку жидкости.
— Тебе известно, что инсулин нормализует функции организма? — спросил я. — Однако избыток инсулина приводит к потере уровня глюкозы в крови до катастрофически низкого значения, что, в свою очередь, вызывает явление под названием гипогликемия. Что приводит к судорогам, затем следуют кома и смерть. Помнишь, наверное, дело той медсестры, Беверли Элит, которая убивала детей в больнице Грэнтема? Журналисты прозвали ее Ангелом Смерти. Ряд жертв она убила именно при введении им слишком больших доз инсулина.
Я знал это, потому что загодя посмотрел в Интернете.
А потом дотронулся до его ступни.
— И еще. Известно ли тебе, Алекс, что если ввести инсулин между пальцами ног, то будет очень трудно, практически невозможно обнаружить крохотную точку от укола на коже? Как и наличие в организме самого инсулина, поскольку он вырабатывается естественным путем. Все будет выглядеть так, будто ты умер от сердечного приступа.
Это утверждение было не совсем точным. В современной медицине диабетиков практически всегда лечат синтезированным инсулином, и обнаружить его вполне возможно, потому как он отличается от нормальных продуктов жизнедеятельности.
Но откуда было Алексу знать о том?
— Ладно, — сказал я с улыбкой и поднес к нему шприц. — Между какими пальцами сделать укол? Учту любое твое пожелание.
Глава 16
Я боялся только одного — что он вырубится. Глаза закатились, дыхание стало еле слышным. Мне вовсе не хотелось, чтоб его сразил сердечный приступ от страха. Придется объясняться, да и цели я своей не достигну.
— Алекс! — громко окликнул я и заставил сфокусировать взгляд на своем лице. — Тебе всего-то и надо, что слушать и отвечать на мои вопросы. Но ты должен быть предельно честным и рассказать мне все. Понимаешь?
Он быстро закивал.
— Так ты согласен отвечать на все вопросы?
Он снова кивнул.
— Без утайки?
Опять кивок, и я, шагнув вперед, сорвал клочок клейкой ленты со рта.
— Итак, поехали, — начал я. — Кто убил Родерика Уорда?
Он не отвечал.
— Другого шанса у тебя не будет, — напомнил я.
— Да откуда мне знать, что ты не прикончишь меня, когда я все расскажу?
— Знать этого ты, конечно, не можешь, — сказал я. — Но разве есть выбор? И если я соберу о тебе достаточно информации, тебе тоже светят нешуточные неприятности, если посмеешь рассказать налоговикам о моей матери. Тогда у нас обоих окажется в руках оружие массового поражения. Стоит одному из нас рассказать властям, и это приведет к катастрофе, которая нежелательна для нас обоих. Ну, это как паритет ядерных держав, каждая сторона знает, что противник владеет оружием массового поражения, а потому никогда не рискнет применять его первой. Никто из нас не станет использовать информацию из страха быть уничтоженным.
— И все равно ты можешь меня убить, — мрачно заметил он.
— Да, — согласился я. — Могу, но только зачем это мне? Никакой необходимости, к тому же я не убиваю людей беспричинно.
По лицу было видно: он все равно мне не верит, и тогда я отвязал его ногу от перил, потом подхватил под мышки и подтащил к кухонной двери. Теперь он мог сидеть, упершись спиной в стену.
— Итак, — сказал я и снова уселся на стул с высокой спинкой. — Если не ты убил Родерика Уорда, тогда кто?
Я по-прежнему не был уверен, что он скажет, а потому небрежным жестом приподнял шприц и выпустил из иглы тонкую струйку жидкости.
— Его сестра, — сказал Алекс.
Я уставился на него:
— Стелла Бичер?
Похоже, он удивился, что я знаю ее имя. Но ведь я уже показал записку, отправленную им Стелле. Алекс кивнул.
— Зачем это ей понадобилось убивать брата?
— Она не хотела, — ответил Алекс. — Это был несчастный случай.
— Ты имеешь в виду, авария?
— Нет, — ответил он. — Родерик был уже мертв, когда попал в реку. Он в ванне утонул.
— На кой черт Стелле понадобилось заманивать его в ванну?
— Да она не то что заманивала. Они пытались заставить его сказать, куда делись деньги.
— Какие еще деньги? — спросил я.
— Деньги отца Фреда.
Я ничего не понимал.
— Фреда?
— Ну да, Фреда Саттона.
Сына старины Саттона. Человека, которого я видел на слушаниях по делу о смерти Родерика Уорда.
— Так Фред Саттон и Стелла Бичер были знакомы? — спросил я.
— Знакомы! — Он усмехнулся. — Да они жили вместе. Едва не поженились.
В Эндовере, подумал я, поближе к старине Саттону и его дому престарелых. Так, значит, переезд Стеллы Бичер в Эндовер не был случайным совпадением.
* * *
Заняло это больше часа, но в конце концов Алекс рассказал мне, как и почему Родерик Уорд был найден мертвым в своей машине в водах реки Виндраш.
Уорда познакомила со стариной Саттоном Стелла Бичер, состоявшая в близких отношениях с детективом сержантом Фредом. Ни Фред, ни Стелла довольно долгое время не знали, что Родерику каким-то образом удалось заставить старика заложить дом, а затем инвестировать полученные деньги в несуществующий хедж-фонд в Гибралтаре. Фред узнал об этом, только увидев, как запустили кирпичом в окно отцу. Мыльная опера какая-то, иначе не скажешь.
— Как ты узнал об этом? — спросил я Алекса. — Какое имел отношение?
— Просто я работал с Родериком Уордом.
— Так это ты втянул его в преступные игры с хедж-фондом?
Ему страшно не хотелось в этом признаваться. Должно быть, знал, что и мою мать удалось обмануть точно таким же образом. Он отвернулся, потом кивнул.
— Ну и чьи же мозги стояли за всеми этими операциями? — спросил я.
Теперь он снова смотрел мне прямо в глаза:
— Ты что, считаешь меня дураком набитым? Если я скажу кто, тогда тебе не придется убивать меня. Они за тебя это сделают.
