— Неужели у тебя нет машинки? — легкомысленно спросил я, и отец жестким голосом ответил, что договорился с местной машинисткой, которая придет на следующей неделе и будет печатать под его диктовку.
— Замечательно! — воодушевленно воскликнул я, но на него и это не подействовало. В том, что приз Линкольна все-таки был выигран, он видел серьезную угрозу своему авторитету, и его поведение ясно говорило, что данный авторитет он не собирается уступать ни мне, ни Этти.
Отец сам себя поставил в очень щекотливое двойственное положение. Каждая новая победа будет крайне мучительна для его самолюбия и в то же время необходима с финансовой точки зрения. Слишком много денег вложил он в долевых лошадей, и, если теперь лошади плохо выступят на скачках, их стоимость резко упадет.
Понять его было нетрудно, а вот убедить...
— Не дождусь, когда ты, наконец, вернешься, — сказал я, но и это ни к чему не привело. Оказалось, что дела на поправку идут медленно, и напоминанием о его прикованности к постели я только испортил отцу настроение.
— Несут всякую чушь, что кости у стариков срастаются плохо, — раздраженно сказал он. — Столько недель прошло, а врачи не могут даже сказать, когда снимут меня с вытяжки. Я просил наложить гипс... черт побери, все ходят в гипсе... но они утверждают, что в моем случае это невозможно.
— Тебе повезло, что ногу не отняли, — сказал я. — Врачи сначала думали, что без ампутации не обойтись.
— Лучше бы ее отрезали, — фыркнул он. — Тогда я давно уже был бы в Роули Лодж.
Я принес с собой еще несколько маленьких бутылок шампанского, но отец отказался пить. «Наверное, решил, что это будет выглядеть, как чествование победителя», — подумал я.
* * *
Джилли сдавила меня в своих объятиях.
— Я же говорила! — воскликнула она.
— И оказалась права, — покорно согласился я. — А так как благодаря твоей уверенности я выиграл две тысячи фунтов стерлингов, приглашаю тебя в «Императрицу».
— Не бери греха на душу! — воскликнула она. — Разве не видишь, как я поправилась? Десять дней назад это платье сидело на мне, как влитое, а сейчас смотреть противно.
— Мне не нравятся костлявые женщины, — примирительно пробормотал я.
— Да... но нельзя же быть жирной.
— Значит, грейпфрут?
Она вздохнула, задумалась, отправилась за своей кремовой курткой и, одевшись, весело сказала:
— Разве можно отмечать победу Горохового Пудинга грейпфрутом?
Мы отметили ее, заказав «Шато фижак» 1964 года, и, из уважения к черным сургучным печатям на бутылке, закусили дыней и бифштексом, упорно отвергая пудинги.
За чашкой кофе Джилли спросила, не забыл ли я о том, что она хочет поехать в Ньюмаркет.
— Нет, — ответил я резче, чем мне хотелось. Она немного обиделась, и это было так на нее не похоже, что я довольно сильно забеспокоился.
— Помнишь мои синяки, недель пять тому назад? — спросил я.
— Да.
— Видишь ли... они появились в результате одной крайне неприятной ссоры с человеком, который понимает только язык угроз. До сих пор мне удавалось избегать крупных неприятностей, но сейчас наши отношения зашли в тупик. — Я перевел дыхание. — Мне бы не хотелось нарушать существующее равновесие. Мне бы не хотелось давать ему точку опоры. Мне бы не хотелось, чтобы, угрожая близкому мне существу, он заставил меня выполнять свою волю. А если ты приедешь в Ньюмаркет...
Джилли долгое время смотрела на меня — от ее обиды не осталось и следа.
— Архимед говорил, — через некоторое время сказала она, — что с помощью рычага может перевернуть весь мир.
— А?
— Если дать ему точку опоры, — пояснила она, улыбаясь. — Необразованный ты человек.
— В таком случае не будем давать Архимеду точку опоры.
— Да. — Она вздохнула. — Успокойся, я к тебе не приеду, пока сам не пригласишь.
Глава 12
— Я хотел бы отвезти вас на скачки в своей машине, — сказал я Алессандро в среду утром, когда он явился на первую проездку. — Дайте Карло выходной день.
Он с сомнением посмотрел на «Мерседес», в котором Карло, как обычно, сидел на месте водителя и внимательно наблюдал за манежем.
— Он говорит, что я слишком много с вами болтаю. Он будет возражать. Я пожал плечами.
— Как хотите, — сказал я и пошел к оседланному Кукушонку-Подкидышу. Мы отправились в Уотерхолл, где Алессандро поочередно проездил Холста и Ланкета, причем Этти ворчливо призналась, что у него получилось весьма неплохо. Тренировка остальных тридцати лошадей тоже прошла успешно, а победитель на приз Линкольна до сих пор удостаивался улыбок и веселых шуток. В общем, наши наездники просто ожили на глазах.
Пуллитцера отправили в Кэттерик рано утром, в меньшем из двух принадлежащих Роули Лодж фургонов, в сопровождении конюха Вика Янга, который отвечал за лошадей, выступающих на ипподромах других городов. Первый помощник Этти, Вик Янг был находчив и исполнителен: коренной лондонец, который с возрастом сильно потолстел и не мог выезжать молодняк, зато прекрасно «объезжал» многих людей. Вик Янг любил всегда настаивать на своем, но, к счастью, его упрямство, как правило, шло только на пользу конюшням. Как и большинство наших старых работников, он был очень свободолюбив.
Когда я переоделся и вышел из дома, Алессандро стоял рядом с «Дженсеном», а Карло пыхтел от ярости в «Мерседесе» в шести футах от моей машины.
— Я поеду с вами, — твердым голосом объявил Алессандро. — Но Карло поедет следом.
— Хорошо. — Я кивнул.
Скользнув на сиденье водителя, я подождал, пока Алессандро устроится рядом, завел мотор и тронулся с места. Карло не отставал.
— Мой отец приказал ему повсюду меня сопровождать, — объяснил Алессандро.
— А он не смеет ослушаться вашего отца, — подсказал я.
— Да. Еще мой отец приказал ему заботиться о моей безопасности.
Я искоса посмотрел на Алессандро.
— Разве вы не чувствуете себя в безопасности?
— Никто не осмелится причинить мне вред, — просто ответил он.
— Смотря какая от этого будет польза, — заметил я, увеличивая скорость.
— Но мой отец...
— Знаю, — сказал я. — Знаю. И у меня нет ни малейшего желания причинить вам вред.
Алессандро умолк, удовлетворенный ответом, а я подумал, что у рычага имеется два конца и что Энсо можно заставить действовать против его воли. «Допустим, — лениво размышлял я, — мне удастся похитить Алессандро и запереть его в таком удобном подвале квартиры в Хэмпстеде. Тогда Энсо будет в моих руках, и я смогу отплатить ему его же монетой».
Я коротко вздохнул. Слишком проблематично. К тому же мне надо было избавиться от Энсо до того, как мой отец выйдет из больницы. Похищение Алессандро может затянуть дело и способствовать уничтожению конюшен. А жаль...
