– Народ завтра решит, – бросил Миканиэль. – Насколько можно ограничить власть короля?
– О-о-о, – вздохнула я, – для этого следует написать Конституцию – основной закон страны.
– Я готов над ней поработать, – заявил Эдберг, увидевший свет в конце тоннеля.
– Если понадобится, мы подберем для этого специалистов, – не согласился с ним Микки.
Какой он все-таки умный и смелый! Решительный и обаятельный! Харизматичный и обольстительный! Сексуальный и обворожительный! Разве столько положительных качеств может сочетаться в одном мужчине? Мне сказочно повезло. Мой любимый мужчина – само совершенство. И к нему в дополнение иду я, легкомысленная девица с далеко не покладистым характером и кучей недостатков. Мы явно дополняем друг друга!
– Я буду счастлива, – заявила неожиданно герцогиня, – если вы, Миканиэль и Рудольф, договоритесь мирным путем!
– Ага, за это нужно выпить, – поддержала я ее сдуру.
Я же говорила про недостатки? Дурость – один из них!
– Несите вино! – щелкнула пальцами герцогиня.
Миканиэль лишь пригубил, зато я, словно кочевала по пустыне, опрокинула в рот все содержимое бокала. Конечно, при этом проследила взглядом, пьют ли Эдберги. Они выпили.
– Мы должны сплотиться, не так ли, господин Струве, – продолжила герцогиня. – Перед лицом разрухи все слои населения…
Я не стала ее слушать, надоело, честно говоря. Села расслабленно, подперла кулаком подбородок и принялась смотреть на Миканиэля, словно пыталась запечатлеть его образ в своей памяти навсегда. Он заметил это и ласково улыбнулся. Я подумала, что сегодняшней ночью, ах уже утро, но все равно для нас оно станет ночью, мы наконец-то за долгое время останемся совершенно одни. Любовь, оказывается, такое осязаемое чувство! Я каждой частичкой тела чувствую близость любимого.
– …вернуть сестер Брэмс…проверить состояние принцессы Лаурины…запретить въезд в страну принцессе Эделер…заочно судить короля Теобора…
Ничего не соображаю. Не стоило так напиваться. Но мы же праздновали победу и соглашение! Голова идет кругом. Он подумает, что я алкоголичка! Придется долго разубеждать его в этом, а у меня язык заплетается и мысли. Мысли заплетаются, смешно-то как, и туман какой-то накатывает.
– Таша, Ташенька, что с тобой? Куда ты исчезаешь?!
Никуда. Я здесь, с тобой, мой прекрасный принц Миканиэль. Пусть ты не принц, для меня это неважно. Я люблю тебя, люблю эту сказку-наоборот, люблю всех жителей королевства, даже герцогиню…
Куда ты делся, Микки?! Где все?!
Как же хочется спать. Спать.
– …Замарашка вернулась в свой привычный мир, господа. Ничего страшного!
Что говорит герцогиня? Обо мне?
И до меня доносится ее раскатистый довольный смех.
Я проснулась утром в своей постели. В самой настоящей, с окном на северную сторону, в стекла которого нещадно били ветви берез при сильном ветре, словно просились на постой на время непогоды. Открыла глаза и улыбнулась замечательному видению в образе привлекательного парня. Приснится же такое! Потянулась так сильно, что хрустнули позвонки, чтобы снять дрему и скинуть прочь сновидения. Встала, умылась, заварила себе кофе, села его пить и задумалась. А если сон это не сон? Или все же сон? Нужно будет позвонить Светке Кольцовой и все узнать.
Ее телефон долго пугал длинными звонками.
– Слушаю вас, алле!
– Тетя Тамара? – обрадовалась я. – Вы уже приехали с дачи? А где Светлана?
– Таточка! Деточка, об этом я и хотела с тобой поговорить. Приезжай немедленно!
– Хорошо, теть Тамар, я сейчас приеду.
Пошла одеваться и наткнулась на… одежду пажа.
– Та-а-ак, – сказала я самой себе. – Это не сон.
Оделась в черный бархатный костюмчик с кружевами. Он сидел, как на меня сшитый. Я решила проверить карманы, вдруг там что-нибудь затерялось. Карманов не было. Правильно, я тогда очень поразилась, что пажи вместо карманов носят мешочки за поясом. Значит, все это не сон? Значит, Микки действительно существует, и я его люблю? А я ведь его люблю! Блажь, блажь, глюки, такого не может быть.
Разделась, пошла и приняла контрастный душ.
Не помогло. Сердце стучало как ненормальное, рискуя выпрыгнуть из груди. Глаза требовали предоставить объект желания, иначе были готовы изойти слезами. Губы тосковали по пылким поцелуям и сохли, словно я ехала не в прохладном метро, а тащилась пешком по знойной пустыне. Прохожие шарахались от меня как от сумасшедшей потому, что я перла, не уступая никому дорогу, как зомби.
Поднявшись на лестничную клетку, где нестерпимо воняло кошками, я остановилась перед Светкиной дверью. Светки нет! Это сто процентов, иначе бы ее позвали к телефону. Она осталась в сказочном королевстве со своим королем. Но что я тут делаю? Я тоже хочу к Миканиэлю! Я не хочу жить без него. Я не знаю, как мне без него теперь жить.
Круто развернувшись, я позвонила Светкиной соседке.
Дверь открыла опрятная симпатичная бабулька с седым пучком на голове:
– Чего тебе надобно, девушка?
– Вы меня помните?
– Нет.
– Несколько дней назад я сюда заходила! Кто-то еще опрокинул ваши миски с едой и водой, вернее, не ваши, а кошачьи, и вы обвинили в этом меня! Помните?
– Нет.
– Ну, как же! Вы еще обозвали меня Замарашкой и пытались заставить вымыть лестницу!
– Не помню, извините, девушка.
И бабулька начала закрывать дверь.
– Стойте, – заорала я, втискиваясь в узкую щель. – Дайте мне ведро с тряпкой! Я согласна помыть эту чертову лестницу, только отправьте меня обратно в сказку!
Я влетела в ее квартиру и устремилась в ванную. Нашла ведро, швабру, воду…
Через минуту я уже мыла лестницу. Бабулька стояла рядом и протирала толстые линзы своих очков.
– Что творится, что творится, – причитала она, – мне лестницу моют. Давай, давай, Замарашка, маши тряпкой чаще, грязь-то не развози! Не развози! Эх-ма, никакого с тебя толку! Чаще макай тряпку, воду пора сменить! Поди и готовить так и не научилась…
– Научусь, – всхлипнула я. – Я всему научусь и грубить больше не буду, только верните меня туда!
– Куда, девонька? Куда вернуть-то?!
– Откуда я просну-у-улась…
Я села на ступеньки и разрыдалась, вытираясь грязными руками. Бабулька погладила меня по голове, забрала швабру с ведром и тряпкой и скрылась в своей квартире.
– Таточка?! – обомлела тетя Тамара, выскочившая на шум. – Что ты здесь делаешь?!
– Лестницу мою и рыдаю.
– Так ты уже все знаешь! – она тяжело вздохнула, – разумеется, вы же подруги. Заходи.
