Джерард начал лягаться, но ударить Нейлора по ногам ему никак не удавалось. Он закричал. Он кричал о том, что все это бесполезно, что его люди знают, что он здесь, что обязательно придут его искать…
Но ни Нейлор, ни Денни ему не верили. Они были заняты делом… они упивались этим своим занятием. Им явно нравилось обматывать бинтами голову живому человеку, чтобы затем превратить ее в камень.
Единственное мое оружие — это знания.
Я сдвинулся с места. Мышцы почти не слушались. Неловко, рывками, пополз я вокруг чана с «Сент Эстефом» и начал карабкаться вверх по лесенке.
Кричи, кричи, Джерард! Пусть этот глухой ублюдок слышит только твои крики. Отбивайся, лягайся. Пусть эти негодяи смотрят только на тебя.
Руки нащупали стопорную гайку, с помощью которой шланг крепился к заборному клапану в верхней части чана. Обычно я отворачивал эти гайки с легкостью, гладко, как по маслу. Но сейчас вспотевшие пальцы скользили, и мне никак не удавалось отвернуть ее. Единственный шанс! Я должен, должен отсоединить этот проклятый шланг!..
Должен открыть его на конце.
Стоя наверху на лесенке, я задыхался от усилий и гнева и вдруг почувствовал, как гайка поддалась, повернулась, потом — еще раз и еще. Я отсоединил шланг и, держа его в руке, начал спускаться по узенькой лесенке, стараясь ступать как можно тише, вздрагивая при каждом шорохе и скрипе — звуки эти казались невыносимо, ужасно громкими, но заглушались криками и возней внизу.
Спустился. Теперь к насосу. От насоса отходил и тянулся по полу основной шланг. И исчезал вдали. Он вел к огромному накопительному чану в соседнем помещении. Длинный толстенный шланг, способный пропустить целую реку вина.
Молясь, чертыхаясь, чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота, я включил насос.
Он заработал — почти бесшумно, как и положено прекрасно отлаженному механизму. Вино широкой красной струей ударило из шланга. Я держал его, как пожарный, и направил прямиком на Нейлора, по дороге обдав Денни с головы до ног, затем закрепил плюющийся красной жидкостью наконечник между перил, неуклюже перевалился через них и совершил тот самый прыжок, казавшийся совсем недавно невозможным, бесполезным, смертельно опасным. Приземлился прямо на Денни, который ничего не видел, потому что в глаза ему попало вино. Выхватил дробовик и изо всех сил врезал ему прикладом по голове.
Нейлор, совершенно потрясенный случившимся, пытался перехватить меня. Ненависть, которую я в те секунды испытывал к нему, казалось, удвоила силы. Я ухватил его за одежду и начал толкать — прямо под бьющую из шланга струю. Вцепился ему в волосы, оттянул голову и подставил ее под вино, которое теперь хлестало ему прямо в лицо, заливало очки, било в нос и открытый в беззвучном крике рот, пока он не начал давиться, захлебываться им.
Да я его сейчас утоплю, мелькнула мысль.
Может, все же не стоит?..
Он задыхался, пытался поймать ртом воздух, размахивал руками. Был совершенно беспомощен.
Я рывками оттащил его к ящику, к которому был прикован Джерард, толкнул вперед, прижал грудью к краю, а сам навалился сверху и держал.
Да он и впрямь захлебнулся… Не дышит…
Я изо всей силы треснул его ладонью по спине между лопаток, и воздух, оставшийся в легких, со всхлипом прорвался через винную пробку, образовавшуюся в трахеях, и он снова начал дышать, так и заходясь в хриплом кашле, выплевывая вино и содрогаясь всем телом.
Он выронил кусок гипса. Тот упал к ногам Дже-рарда. Я поднял этот сверток, мокрый, скользкий и розовый от вина, а затем начал снимать бинты с шеи Джерарда.
Ножниц при Нейлоре не оказалось. Бинты тянулись от шеи Джерарда к запястьям. Крепкие, туго стянутые узлы, развязать их было просто невозможно.
Надо чем-то обрезать.
Старый тупой перочинный ножик… Ну конечно же!
Я пошарил в кармане и с удивлением обнаружил там новенький серебряный ножичек с острым лезвием. Подарок Флоры, Господь да благословит эту женщину!..
Одним махом перерезал я узлы на запястьях Джерарда, затем — бинты, привязывающие его к ящику. Даже освободившись, он еще какое-то время держался за край ящика. Я же схватил кусок обрезанного бинта, обмотал им руки Нейлора, а затем привязан к тому же ящику.
Нейлор стоял, навалившись на него грудью, давясь от рвоты, кашляя. Стекла очков помутнели от вина, тело содрогалось. Он не только не сопротивлялся, кажется, вообще не заметил, как я стал привязывать к ящику вторую его руку.
Денни, распростертый на полу, похоже, вернулся к жизни. Я, продолжая вязать узлы, взглянул на него и заметил, как глаза у него загорелись нехорошим блеском. Тогда я достал из ящика пустую бутылку и треснул его по голове.
Бутылка разбилась. Бутылка из-под кларета, насколько я успел заметить. Осколки полетели в вино, которое продолжало вытекать из шланга и образовало на полу уже целое красное озеро. Бурунчики вскипали у препятствий, речки и ручейки разбегались в разные стороны, а вино рывками, точно пульсируя, продолжало хлестать из шланга. Запах его заполнил помещение, притупляя все остальные ощущения, — тяжелый, чувственный, невероятно мощный.
Сколько же вина… Очевидно, подумал я, главный клапан на накопителе был открыт. И теперь из него выльются все пятнадцать тысяч галлонов…
Денни лежал лицом вниз, плавая в красной луже. Я оттащил его к ящику, перевернул на спину, поднял руки и промокшим насквозь розовым бинтом примотал за запястья к одной из нижних планок.
Волосы у него были мокрыми от вина. Если из раны и текла кровь, то заметно ее не было.
Привалившись спиной к ящику, Джерард молча наблюдал за моими манипуляциями.
Только тут я заметил, что еще не израсходовал все бинты из рулона. Надо бы закрепить руки Нейлору, покрепче привязать к ящику, а потом сделать то же самое и с Денни.
Гипс, которым были пропитаны бинты, намок от вина, пальцы у меня стали скользкими и слипались. Я достал из ящика пустую бутылку, поднес ее к шлангу, наполнил до середины вином, затем стал поливать им связанные запястья Нейлора и Денни.
До тех пор, пока бинты на них как следует не намокли.
Джерард по-прежнему молча наблюдал.
Затем я поднялся на мостик и отключил насос.
Поток тут же иссяк. Настала тишина, нарушаемая лишь хриплым натуженным дыханием Нейлора.
На секунду я остановился и глянул с мостика вниз. Весь пол залит красной жидкостью. Денни лежит на спине со вздернутыми над головой и связанными руками. Нейлор стоит, навалившись грудью на край ящика, рядом в вине плавает дробовик, валяется разбитая бутылка из-под кларета, осколки стекла… И бутылки в ящике.
Единственное, чем можно разрезать бинты с затвердевающим гипсом, — это осколки стекла.
Я спустился вниз и аккуратно собрал все осколки, валявшиеся на полу рядом с Денни, затем вынул из ящика несколько десятков пустых бутылок — с тем чтоб Нейлор не смог до них дотянуться.
