– В случае чего, могу тут же и полежать. Погода теплая, я сыт. Все будет в порядке. Если до утра девица не вернется домой, обойдем ее соседей и что-нибудь да узнаем. Сейчас-то этого сделать нельзя.
Ходить среди ночи по соседям, спрашивая, не знает ли кто из них, куда подевалась девушка Маргарита, нечего было и думать. В лучшем случае, с друзьями не стали бы разговаривать. А в худшем, сдали бы самих друзей в полицию за нарушение тишины и покоя. Поэтому подруги, скрепя сердце, сели в машину к Ване и поехали в гостиницу, чтобы немного отдохнуть после трудного дня. А Коля остался на своем посту, клятвенно пообещав, что всю ночь не сомкнет глаз.
Что касается Василия Петровича, то он, со своей стороны, тоже не мог похвастаться особенными успехами. Хотя надо сказать, что прибывший на место происшествия Толя Огурцов оказался дельным молодым человеком. Он лично облазил все окрестности конюшни, вот только ничего утешительного не нашел.
– Местность тут малонаселенная. Сплошные ангары и гаражи. По вечерам здесь совсем безлюдно. Если и были свидетели происшедшего, то их еще придется хорошенько поискать.
Увы, время похищения Жеребчика пришлось на промежуток между девятью и половиной десятого вечера, когда возле конюшни не было уже никого постороннего, могущего оказать следствию помощь. Но Толя не терял надежды и не давал ее потерять и Василию Петровичу.
– Не будем падать духом раньше времени, – сказал он ему. – Тут полно следов, надо лишь разобраться с ними.
И при свете мощного фонаря несколько раз прошелся по тропинке, которая вела из конюшни к дороге, где мог стоять фургон для перевозки Жеребчика. Хитрая Анжела выманила свою жертву почти на двести метров от конюшни. Да еще и поставила свою машину таким образом, чтобы из нее нельзя было увидеть то, что делалось в это время возле оставленной без присмотра конюшни.
– Тут не так уж много следов, – заметил Толя. – То есть человеческих предостаточно, вы все тут, похоже, вдоволь потоптались. А вот лошадиных я почти совсем не вижу.
– Ближе к вечеру прошел дождь. И во второй половине дня мы лошадей погоняли на корде, а больше на прогулку их не выводили. Они и так хорошо поработали утром и после обеда. Так что вечером мы решили дать им небольшую передышку.
– Значит, теперь мне все ясно, – заключил Толя, осмотрев следы лошадиных подков и сличив следы Василия Петровича, конюха, тренера и ветеринара. – Вашего Жеребчика из конюшни вывел один крупный мужчина. Затем к нему присоединился еще один, тоже не маленький. Оба были в спортивной обуви сорок четвертого или даже сорок пятого размера. Судя по тому как глубоко ушли их следы во влажную землю, каждый из них весил под центнер.
– Настоящие громилы!
– Теперь что касается машины, – продолжил Толя. – Тут, к сожалению, нам повезло значительно меньше. Дорога здесь асфальтированная, если следы и были, то они давно исчезли. Но все же в одном месте, где машине пришлось развернуться, на влажной земле четко видны следы от покрышки какой-то грузовой машины. Возможно, это как раз след того самого фургона, который нам нужен.
Толя сделал несколько снимков. Давыдов с Константиновым взирали на него с тоской:
– И как нам это поможет поймать злодеев?
– Никак. Но когда мы их поймаем, это не позволит им уйти от ответственности. Или, во всяком случае, здорово затруднит им этот путь.
Услышав это, Василий Петрович кровожадно сверкнул глазами и пообещал:
– Если мы найдем этих подонков, я уж сам лично позабочусь о том, чтобы они никуда не ушли от ответственности. Если они попадутся мне в руки, то тюрьма покажется им райским местом!
Огурцов деликатно промолчал на это замечание. Но весь его вид говорил о том, что лично он никак не может одобрить подобный произвол.
– Посты на всех дорогах, ведущих из города, предупреждены мною лично. Хотя, конечно, все равно остается шанс, что преступники либо успели выскользнуть из города раньше, либо сумеют это сделать и сейчас. Еще не все наши сотрудники, увы, проявляют похвальную бдительность. Много и таких, кто работает спустя рукава. А может быть такое, что лошадь вообще не повезут из города. Спрячут ее где-то поблизости.
Последнее предположение всех заинтересовало. И Толя, видя интерес окружающих, развил свою мысль.
– В городе и ближайших окрестностях есть несколько школ верховой езды. Обычно при этих школах существует услуга не только проката, но также и постоя для лошадей. В связи с этим завтра надо будет объехать все места, где могут спрятать вашего Жеребчика. У вас есть его фотография?
– Да, конечно.
И Василий Петрович поспешно полез в нагрудный карман, где у него хранилась пухлая пачка фотографий. Будучи человеком старых привычек, он так и не научился до конца доверять электронным носителям. И если у Давыдова и Константинова давно вместо записных книжек были смартфоны или планшеты, то сам Василий Петрович разговаривал по обычному сотовому телефону без доступа в Интернет, и вообще к услугам Сети он прибегал лишь в самых крайних случаях.
В «Дубочках» подобные чудачества хозяина поместья никого не удивляли и не вызывали насмешки. Но Толя с явным удивлением взял в руки фотографии, многие из которых были поцарапаны и с помятыми уголками от частого просмотра. Но Василий Петрович, не замечая насмешливых взглядов оперативника, с умилением и гордостью комментировал одну фотографию за другой.
– Вот это мой Жеребчик, когда ему было всего лишь сорок дней от роду. Видишь, какой уже красавец? Ноги длинные, голова маленькая, сразу видно, что будущий чемпион. А вот тут ему уже полгода. Замечаешь, как вырос? Здесь ему год, и он уже умеет ходить под седлом. А вот это самая свежая фотография. Я сделал ее перед отъездом.
– Ее я и возьму с вашего разрешения, – вежливо произнес Толя.
На фотографии Жеребчик был запечатлен на фоне предгрозового неба. На горизонте собирались черные тучи, но солнце кое-где еще проглядывало из-за них. И сверкающая в его лучах вороная шерсть Жеребчика очень выигрышно смотрелась в таком обрамлении.
– Видишь, какой красавец?
– Да, конь хорош. Я так понял, это какая-то особая порода?
– Дубовская, – с гордостью сообщил ему Василий Петрович. – Некоторые твердолобые мерзавцы не желают ее признавать, но после нынешних скачек я всем недоброжелателям рты заткну.
Но тут же он вновь сник, потому что вспомнил: теперь победа его скакунов на предстоящих скачках вызывает весьма серьезные сомнения. Жеребчик – несомненный фаворит – пропал. А на двух оставшихся лошадей – Бурана и Торпеду – таких больших надежд Василий Петрович не возлагал.
– Они еще очень молодые и… робкие. Могут показать неплохую резвость, но если их что-то напугает, встревожит или если они вообще почувствуют себя не в своей тарелке, то они не станут выкладываться на полную катушку.
– Капризничают?
– Нервничают, я бы так сказал.
