Наверное, да, она ведь ни словом меня не укорила…
Да и не так уж у нее все плохо… в конце концов, она сама
виновата, что не ужилась с тремя мужьями. Вот говорит же, что была Марку плохой
женой… А я подозревал, что Марик в нее влюблен. Он всегда смотрел на нее с
обожанием. Жаль его, беднягу, так рано умер… А я вот умер-шмумер… Да, конечно,
мы чудовищно далеки друг от друга, и, наверное, нет никакого смысла сближаться,
не перепрыгнет она океан, и я не собираюсь его перепрыгивать… Так, может,
оставить все как есть и повернуть назад, пока не поздно? То есть поехать сейчас
в Бонн — и дело с концом? Но почему же мне так хорошо, так легко и приятно —
оттого что рядом дремлет эта постаревшая козичка? И тут он увидел, что впереди
скапливаются машины. Неужели пробка? Да, похоже на то. Видимо, какая-то авария.
Только этого еще не хватало!
И совершенно некуда свернуть. Вот незадача! Он затормозил, и
тут же Ника открыла глаза.
— Что? Мы приехали? — сонно пробормотала она.
— Приехали! Пробка, черт бы ее взял!
— Ой, это надолго?
— Понятия не имею! Выспалась?
— Да, знаешь, мне приснилось, как мы с тобой на лодке
катались…
— Не гребли, а целовались?
— Во сне мы не целовались…
— Так давай наяву поцелуемся, надо же что-то делать в
пробке.
— Ну вот еще!
— Какие у тебя волосы красивые…
Он протянул руку и погладил ее по голове.
— И мягкие…
— Влад, не начинай!
— Почему? Я никогда раньше не видел тебя с такими
волосами, мне очень нравится… А помнишь, ты всегда носила зеленые бусики… Они у
тебя живы? И он дотронулся пальцем до ее шеи. Она чуть отстранилась. А он
положил руку ей на шею, сзади, под волосами, он знал, это ее взволнует. Она и
вправду вздрогнула. Ага, действует. И он стал поглаживать это местечко.
— Влад, прекрати!
— Ни за что! — страстным шепотом ответил он,
повернул ее к себе и поцеловал.
— Пусти! Пусти, дурак! — слабеющим голосом
простонала она, пытаясь вырваться.
— Пущу, если только ты согласишься поехать в Амстердам!
А не то прямо тут тебя изнасилую! На глазах у изумленной публики, —
смеялся он.
— Опять двадцать пять! Не хочу я в Амстердам!
— Дело твое, тогда терпи! — И он опять стал
целовать ее.
Она больно ущипнула его в плечо.
— Ай, что ты делаешь, крэйзи!
— Влад, мы так не договаривались!
— А я думал, ты обидишься, если я не стану к тебе
приставать. Вы же, бабы, такие… Лезешь к вам — плохо, не лезешь — еще хуже!
— Просто надо соображать, когда, как и к кому лезть! Ко
мне — не стоит!
— Вообще не стоит или именно здесь?
— Вообще!
— А почему, интересно?
— Влад, как это ни пошло звучит, но между нами
Атлантический океан. И как ни старайся, его не перепрыгнешь…
Черт побери, она опять читает его мысли и выражает их его
словами…
— Ника, зачем мыслить так глобально? Тут тебе и
география, и история, и философия, если хочешь.
Лишнее все это! Мы просто мужчина и женщина, которых тянет
друг к другу — А, ну да… Физиология, и больше ничего? Мне это не нужно.
— Но ты же сама говорила, что не умеешь любить.
Ты сама себе противоречишь, голубушка!
— Ничуть, просто не желаю быть для тебя подножным
кормом.
— То есть?
— Ну не встретилась бы я тебе, лез бы сейчас к любой
другой…
— Но ты же встретилась!
— Я встретил вас, и все былое… так, что ли?
— Представь себе!
— Да ладно…
— Нет, Ника, я когда увидел тебя… Короче говоря, я в
тот же вечер пригласил в ресторан одну девицу, молодую, хорошенькую,
аппетитную, которая была очень даже не прочь… И к концу вечера просто
возненавидел ее. И знаешь за что?
— Понятия не имею!
— За то, что она не ты… Вот так!
— И что теперь, я должна зарыдать? И кинуться в твои
объятия?
— Рыдать не надо, а вот насчет объятий… Я лично не
возражал бы.
— Перетопчешься!
— Фу, какая ты грубая.
— Я не грубая, я просто объясняю тебе, что к чему.
Как ты думаешь, пробка надолго?
— Почем я знаю… Ника, слушай, не сердись на меня, но я
правда счастлив, что встретил тебя, что ты стала такая…
— Какая?
— Красивая, сильная…
— Сильная? — Она как-то горько усмехнулась. —
Ну-ну.
— Послушай, давай махнем куда-нибудь на недельку,
куда-нибудь на острова, где пальмы, море, белый песок… Я был в прошлом году на
Мальдивах, это рай… Подумай, Ника, ведь, когда мы встретились на берегу
Днестра, мы даже и помыслить не смели, что сможем махнуть, например, на Канары…
— Я была на Канарах, — сухо ответила она.
— Ты упрямая, как ослица… Ну не хочешь на Канары, давай
полетим на Виргинские острова или на Гавайи, хочешь на Гавайи? Помнишь, ты
любила у Джека Лондона рассказ «Прибой Канака»? Сможешь своими глазами это все
увидеть… Неужели ты не хочешь в Гонолулу?
— Влад, все это великолепие только для того, чтобы
затащить меня в постель?
— Да ну тебя… Куда девался твой романтизм?
— Ах, мой романтизм? Нету его, Владик, нету! Испарился!
Он замолчал. Если в ней не осталось ни капли романтизма, она
явно не оценит идею «похищения в Европе» и только разозлится или, что еще хуже,
просто посмеется над ним. Но деваться было некуда, они, похоже, намертво
застряли. Он вдруг ощутил усталость и раздражение. И чего, спрашивается, я
распинаюсь тут перед этой козой? Никакая она уже не козичка, а просто глупая
коза! И к черту всякие похищения, как только удастся добраться до первого
поворота, поеду в Бонн, она ничего не заметит, и к чертовой матери все
сантименты, я ей не нужен, ну и отлично, не больно-то и хотелось.
— Знаешь, я, пожалуй, пойду немного пройдусь, посмотрю,
что там случилось, не могу тупо сидеть на одном месте, — сказала она
вполне мирно и буднично.
— Иди, только не пропадай, а то, если вся эта лавина
стронется, мы можем потеряться.
— Да нет, я быстренько!
Обязательно эта дура потеряется, и я же потом буду
виноват! — со злостью подумал он. Что я за болван, почему позволил себе
вляпаться в такую дурацкую историю? Никогда не надо возвращаться к пройденному!
Ничего хорошего это не сулит, всегда надо идти только вперед! Ну куда эта коза
подевалась? Или ей в сортир приспичило, а она постеснялась сказать?
Провинциальная идиотка! И я тоже хорош! На Гавайи поедем, на Виргинские
острова! Что там с ней делать?
