Глава 13
— Я спросил о женщине, которая собирается выйти замуж за вашего мужа и не скрывает своих планов, — ответил Дронго.
Делером хотела что-то возразить, еще больше оскорбиться, но вместо этого обессиленно опустилась на стул. Играть ей больше не хотелось.
— Что вам еще нужно? — сказала она, не поднимая головы. — Хотите меня добить окончательно?
— Я не хотел вас обидеть или оскорбить, — пояснил Дронго, — но я был сегодня у этой сотрудницы вашего мужа.
— Не нужно о ней ничего говорить, — подняла голову Делером. — Я ничего про нее не желаю слышать.
— Достаточно и того, что вы знаете о ее существовании, — пробормотал эксперт.
Эдгар тактично вышел из комнаты, чтобы оставить их одних.
— Она сказала, что собирается за него замуж, — прошептала Делером, — значит, они уже не скрывают своих планов.
— Вы знаете о ее существовании?
— А как вы думаете? Конечно, знаю. Любая жена сразу понимает, когда у ее мужа появляется другая женщина. Это так заметно. Я знала, что Ягмыр не самый верный супруг на свете, но до поры до времени закрывала на это глаза. Меня ведь воспитывали сначала в Ташкенте, потом в Ашхабаде и твердо внушили, что главный человек в семье — всегда мужчина. Жена всегда остается в его тени, что бы ни случилось. У нас позволительны любые измены мужчин, пока они живут в семье, заботятся о своих женах и детях. А потом появилась эта особа, которой прежде всего нужны были его деньги. Колоскова мне несколько раз рассказывала, что эта женщина приезжала сюда, когда меня тут не было. Ее видели наши соседи, охранники, водители других соседей. Муж даже отправлял домой Полину Яковлевну, чтобы она мне ничего не рассказывала. Но Бахром и Женя все видели. Представляете, что они обо мне думали? Ужасно больно и обидно. Но я терпела до тех пор, пока он не купил мне эту московскую квартиру и не объявил, что мы с дочерью должны переехать туда жить, а здесь поселится его новая пассия. Вот так. После двадцати лет нашей супружеской жизни. Когда мне почти сорок и я никому не нужна. А самое обидное, что он не захотел подумать даже о нашей дочери. Мне только недавно объяснили, что, если девочке исполнится восемнадцать лет, она вообще не может претендовать на какие-либо деньги или имущество своего отца. Жена может, а совершеннолетние дети нет. Вот такие у нас законы. Но и супругу можно лишить большей части наследства при большом желании. Нанимают хорошего адвоката и выплачивают ей какие-то отступные. Так поступают богатые люди повсюду в мире, в том числе и в России. Приятная перспектива?
— И вы все это знали?
— Пришлось узнавать, — вздохнула Делером, — мне вообще многое пришлось узнать после того, как мы сбежали в Москву. Я считала своего мужа порядочным человеком, а он оказался обычным вором. Именно так. Оказывается, он воровал миллионами на этих газовых контрактах. Нет, я понимаю, что не имею права жаловаться. В конце концов, именно за его счет я так и жила. В хорошем доме, со своей кухаркой и садовником, ездила по курортам, ни в чем себе не отказывала. Но все равно не могла избавиться от гадкого ощущения, что это все — ворованные миллионы. Все время думаю: а как живут остальные женщины? Они ведь прекрасно знают, когда их мужья зарабатывают, а когда воруют. Но в нашей восточной традиции главное, чтобы муж вас обеспечивал. А каким образом он это делает, вас не должно волновать. Даже если он не просто вор, а убийца. Мне ужасно стыдно.
— Вы слишком близко приняли к сердцу всю эту ситуацию с вашим бегством из Туркмении, — негромко произнес Дронго, — уверяю вас, что жены наших чиновников совсем не комплексуют из-за денег своих благоверных. Я думаю, что на зарплату и честно заработанные деньги живет не более одного процента людей. И это не чиновники и тем более не бизнесмены.
— Возможно, вы правы, — тихо согласилась Делером.
— Насчет Долгушкина вы тоже были правы. Он действительно организовал наблюдение за своим бывшим компаньоном и сумел перехватить контракт с англичанами. Правда, ваш муж оказался умнее и хитрее. Вместе с Горбштейном они нанесли ответный удар, скупая акции компании Долгушкина по номинальной цене и продавая их гораздо дешевле номинала. И все только для того, чтобы разорить компанию своего бывшего друга. Разорить не удалось, для этого требовалось слишком много денег, но существенно понизить курс акций конкурирующей компании они сумели.
Делером никак не отреагировала на его слова, и Дронго вдруг понял, что ее вообще не интересуют ни Долгушкин, ни дела ее супруга. Он замолчал и затем, неожиданно даже для самого себя, спросил:
— Как себя чувствует Пурлиев?
— Не очень. Врачи говорят, что пока он в коме, и они не знают, когда он из нее выйдет. Говорят, если не удастся быстро вывести его из этого состояния, могут начаться необратимые изменения в мозге. Не знаю. Пока никаких шансов.
— Вас это пугает?
— Не знаю, как ответить на этот вопрос. Я понимала, что он собирается от меня избавиться, но мне не хотелось, чтобы в этой истории пострадала наша девочка. Она уже взрослая и понимает, что между нами происходит нечто странное.
Делером наконец взглянула на эксперта, и в ее глазах не было ни боли, ни раскаяния, ни сожаления.
— Я пойду, — сказал Дронго, поднимаясь со стула. Она даже не шевельнулась.
У машины, припаркованной перед домом, стояли водитель и Вейдеманис. Пока Дронго беседовал с хозяйкой дома, у Эдгара состоялся по-своему примечательный разговор с Женей.
— Долго еще твой друг будет с ней разговаривать? — лениво осведомился Женя.
— Скоро выйдет, — пообещал Вейдеманис. — А где вы были? Мы сидели здесь с двенадцати часов дня.
— Заезжали в больницу, — пояснил водитель, — она хотела выяснить, как себя чувствует ее любимый муж, — в его словах прозвучала нескрытая ирония.
— Она, наверное, волнуется? — предположил Эдгар.
— Как же, будет она волноваться, — скривил губы Женя, — они вообще жили как кошка с собакой, и он собирался от нее уйти, уже привозил свою новую бабу сюда в Жуковку. А ты говоришь, волнуется. Кстати, она могла поехать к нему и на своей машине, давно уже не хуже мужика водит.
— Ну, наверное, чувствовала себя плохо, — нарочно произнес Вейдеманис.
— Что ты понимаешь, — отмахнулся Женя. — Все они такие — эти бабы. Сначала не ценят мужиков, а когда теряют, только тогда понимают, что именно потеряли.
— А ты хорошо знал Бахрома? — перевел разговор на интересующую его тему Эдгар.
— Конечно, знал, — ответил Женя, — тоже дурак был хороший. Недоумок. Мог стать миллионером, а стал покойником. Так часто бывает. Все потому, что слишком всем доверял. Вот и отправился на тот свет.
— Что ты имеешь в виду?
— Кто-то же его отравил, — ухмыльнулся водитель, — значит, кто-то залез к нему в его «собачью будку» и отравил минеральную воду, которую этот язвенник пил.
