К тому же было скучно. Констебль Питер Петри (из отделения на Сент-Леонардс) и Эльза-Бет Джардин из Торговых стандартов мучились понедельничным похмельем, а потому пребывали в дурном настроении. У Шивон сложилось впечатление, что они с Джардин, вообще-то, нашли бы о чем поговорить (обе пытались делать карьеру в профессии, традиционно считавшейся мужской), но присутствие Петри не способствовало откровенному разговору.
Питер Петри принадлежал к разряду неглупых, но толстокожих полицейских, которые делают карьеру благодаря тому, что всегда сдают квалификационные экзамены (хотя никогда не показывают блестящих результатов) и никому не перебегают дорогу. По характеру Петри был спокойный и педантичный. Шивон не сомневалась в его компетентности, просто не было в нем искры озарения, не было чутья. Но кто знает, что думает этот Петри о ней самой. Сидит тут в обнимку со своим термосом и удивляется: чего эта девица столько болтает? Воображает, наверное, что раз у нее университетский диплом, так она умнее всех… Впрочем, каким бы он ни был, на Джона Ребуса он ничуть не походил.
Хоть она и упрекнула своего начальника в том, что он не умеет стимулировать подчиненных, — это была неправда. Ребус умел увлекать людей, умел заразить своей уверенностью в том, что расследование должно вестись так, и только так. Он был скрытный, и это будило в подчиненных любопытство. Был настойчивый, и это тоже притягивало. Но самое главное — у него был вид человека, который точно знает, что делает. Он и внешне был привлекательным. Она много чего узнала о нем, подружившись с Брайаном Холмсом, который охотно рассказывал ей о прежних расследованиях и делился всем, что сам знал о начальнике.
Бедняга Брайан. Она надеялась, что он выздоровеет. Прошлой ночью она много думала о Брайане, но еще больше — о Кафферти и его банде. Она надеялась, что сумеет помочь инспектору Джону Ребусу. У нее уже появилось несколько идей касательно отеля «Сентрал»…
— Кто-то идет, — сказал Петри.
Сидя на корточках за треногой, он деловито навел резкость и сделал несколько снимков.
— Неизвестный мужчина. Джинсовая куртка и светлые брюки. Подошел на своих двоих.
Шивон взяла блокнот и записала сказанное Петри, сопроводив запись отметкой о времени.
— Так, теперь он входит в офис. — Петри отвернулся от камеры и ухмыльнулся во весь рот. — Вот для чего я пошел в полицию: жить жизнью полной приключений. — Сказав это, он налил себе в чашку еще одну порцию горячего шоколада.
— Я не могу пользоваться этим сортиром, — сказала Эльза-Бет Джардин. — Мне нужно выйти.
— Нельзя, — сказал Петри. — Если каждый раз, чтобы пописать, ты будешь бегать туда-сюда, нас засекут.
Джардин повернулась к Шивон:
— Смотри-ка, твой коллега мастак говорить.
— Он истинный романтик. Но насчет туалета он прав.
Ванную в этой квартире затопило годом раньше, когда квартиру взломали, и пол там теперь был ненадежный. Потому пришлось использовать кладовку.
Джардин перевернула страницу журнала.
— У Берта Рейнольдса
[27]
в доме целых семь туалетов, — сообщила она.
— По одному на гнома, — пробормотал Петри.
Ребус, возможно, и вправду имел вид человека, который точно знает, что делает, но у него самого ощущение было такое, будто он ходит кругами. Он посетил несколько рано открывающихся пабов (близ офисов ежедневных газет, неподалеку от литских пристаней), клубов, букмекерских контор, задавал вопросы, оставлял послания. Дик Торренс либо залег на дно, либо вообще уехал. Если он оставался в городе, то невозможно представить, что в какой-то момент он не заявится в один из баров и не сообщит во всеуслышание о себе и своей жажде. Однажды познакомившись с Диком Торренсом, не многие могли его забыть.
Кроме того, Ребус связался с больницами в Эдинбурге и Данди, чтобы выяснить, не обращался ли к ним кто-то из братьев Робертсон с переломом правой руки, — именно такую старую травму обнаружили на обгоревшем трупе в отеле «Сентрал».
Но теперь пришло время оставить все эти дела и проверить, как идет операция «Толстосумы». Когда он уходил утром из дому, Майкл еще спал и, вероятно, должен был проспать еще какое-то время, если таблетки чего-то стоили. Студенты вернулись вскоре после полуночи и на цыпочках прошли к себе. «Неплохо накачались», — обронил на ходу один из них. В одном из ближних баров они просадили тридцать фунтов — все, что дал им Ребус. Утром они тоже спали. Он тихо закрыл за собой дверь. Ребус не осмеливался признаться себе, что ему нравится спать не раздеваясь в гостиной.
Минувшие выходные казались ему теперь дурным сном. Поездка в Абердин, тетушка Ина, Майкл… Потом Перт, установка глазка и цепочки и слишком много свободного времени (даже после всего этого) для праздных раздумий. Он хотел бы узнать, как прошли выходные у Пейшенс. Сегодня попозже она наверняка должна вернуться. Надо ей позвонить.
Он припарковался на одной из боковых улочек, примыкающих к Горги-роуд, и запер машину. Не самый благополучный район. Ребус надеялся, что Шивон не наденет сегодня свой бело-зеленый шарфик…
[28]
Пока он шел по улице, мокрый после утреннего дождя тротуар то и дело орошался фонтаном брызг из-под колес проезжавших мимо автобусов. Ни секунды не мешкая и не взглянув на противоположную сторону улицы, где располагался офис таксофирмы, Ребус толкнул наружную дверь, поднялся по лестнице, потом постучал еще в одну дверь.
Открыла ему Шивон Кларк:
— Доброе утро, сэр. — Вид у нее был продрогший, хотя она тепло оделась. — Кофе хотите? — Она кивнула на термос, но Ребус отрицательно помотал головой.
Обычно, пока идет наблюдение за объектом, еду и напитки регулярно подвозят, но этот случай был исключением из правил. Предполагалось, что в доме вообще не должно быть никакой активности. И если бы кто-то появился перед дверью с тремя стаканчиками чая и пиццей, это сразу вызвало бы подозрения. Как назло, в здании не было черного входа.
— Как дела?
— Тоска смертная, — зевнула Эльза-Бет Джардин. Вид у нее был разнесчастный, на коленях лежал раскрытый журнал. — Слава богу, в час меня сменят.
— Везет же некоторым, — проворчал констебль Петри.
Ах, как любил Ребус такие бодрые, слаженные команды!
— Тут вам не цирк, — строго сказал он им. — Тут работа. Если мы возьмем Дугари и компанию, вот тогда и повеселимся. — Ребус подошел к окну и посмотрел вниз. Окно было таким грязным, что их вряд ли кто-то мог увидеть, а тем более с другой стороны улицы. Но один квадратик в стекле расчистили — окошко для объектива фотокамеры. — Камера работает нормально?
