— Думаете, вы такой умный, да?
Он пожал плечами:
— Предложение платка все еще остается в силе.
— Отвяжитесь от меня!
— Ты и в самом деле хочешь, чтобы Брайан ушел из полиции?
Но она уже шла прочь, высоко держа голову, а плечи раскачивались чуть больше обычного. Он наблюдал, как она встала за стойку, где ее коллега заметила, что у Нелл глаза на мокром месте, и обняла за плечи, утешая. Ребус посмотрел на книжный стеллаж, на шкаф перед ним, но не увидел ничего такого, что привлекло бы его внимание.
Ребус сидел на скамейке в парке Медоуз, возле библиотеки, возвышавшейся у него за спиной. Сидел, сунув руки в карманы, и наблюдал за наспех организованным футбольным матчем. Восемь против семерых. Они подошли к нему, спросили, не поучаствует ли он.
— Вы, видать, заядлые футболисты, — сказал он, отрицательно покачав головой.
Одни ворота они соорудили из оранжево-белого конуса дорожного ограждения и сваленных в кучу курток, а другие — из стопки книг и папок и ветки, воткнутой в землю. Ребус поглядывал на часы чаще, чем это требовалось. Игроков не волновало, сколько времени у них длился первый тайм. Двое из них, видимо, были братьями, хотя играли за разные команды. Мики утром этого дня съехал с квартиры, забрав фотографию отца и дядюшки Джимми.
— Чтобы помнить, — сказал он.
На скамейку рядом с Ребусом села женщина в непромокаемом плаще:
— И хорошо они играют?
— «Хиб» им в подметки не годится.
— И насколько это хорошо? — спросила она.
Ребус повернул голову к доктору Пейшенс Эйткен и улыбнулся. Протянул руку и взял ее пальцы в свои.
— Где ты была так долго? — спросил он.
— Как обычно, — ответила она. — Работала.
— Я столько раз пытался до тебя дозвониться.
— Тогда успокой меня наконец, — сказала она.
— Как?
Она придвинулась поближе к нему:
— Скажи, что я не просто номер в твоей маленькой черной книжке…
