— То есть мы потеряли его? — уточнил Саул.
Козловски покачал головой.
— Два дня мы следили — вдруг он купит сотовый — и мониторили все звонки в районе между кварталами Мидвуд и Флэтбуш. Пока — ничего.
— Как думаете, — обратился Сандерс к Кэрри, — когда он сделает ход?
— Во второй половине дня, ближе к вечеру. Террористы не хотят спугнуть власти поспешными действиями, до начала мероприятия и, собственно, их операции. Вице-президент должен прибыть в «Уолдорф» в двадцать тридцать пять. Так что Яссина и его подельников следует ожидать на складе после шести вечера.
— Где этот склад? — поинтересовался Сандерс.
— В квартале Ред-Хук, Бруклин. Это промзона, прямо на побережье, — ответил Козловски.
— Утром отправим туда людей под прикрытием, — сказал Сандерс. — Устроим ловушку.
— Никакой формы, значков или еще чего, что вызовет подозрения, особенно среди местных. Если они поднимут тревогу, плакала наша операция, — предупредила Кэрри.
— Чего это вы так местных боитесь? Они что, помогать нам не станут? — спросил Сандерс.
Козловски криво усмехнулся.
— Помните фильм «Касабланка»? Там Хамфри Богарт рассказывал нацистам о некоторых районах Нью-Йорка, куда даже немецкой армии не следовало соваться.
— Ну и что?
— А то, что он назвал Ред-Хук.
Глава 16
Парк-авеню, Нью-Йорк
Их было двое: Басам аш-Шакран и еще один мужчина, опознать которого сразу не удалось. На мониторе было видно, как они выгружают из машины предмет, с виду похожий на завернутую в полиэтилен беговую дорожку, относят ее к служебному входу гостиницы и кладут на тележку.
— Первый — это Басам, — сказала Кэрри.
— А второй кто? Его брат? — спросил Гиллеспи.
— Да, двоюродный, Мохаммед ас-Салман. Взгляните, — сказала Леонора.
Все подошли к ее компьютеру, на монитор которого она вывела статью из нью-йоркской газеты с фотографией: двое мужчин в костюмах и имам. В статье говорилось о пожертвовании в фонд местной мусульманской общины.
— Это Мохаммед, — указала на кузена Леонора.
— Вы угадали, — заметил Козловски, глянув на Кэрри.
Они переключились на собственную камеру слежения гостиницы. Двое загрузили тренажер в служебный лифт, однако на девятнадцатом этаже только один из подозреваемых вышел из кабины и покатил беговую дорожку на тележке в сторону спортзала.
— Мохаммеда вижу, — сказал Козловски, — а где тогда Басам?
— Смотрите. Упаковка на тренажере нарушена, — указала на экран Кэрри.
Все уставились на монитор, на который выводилось изображение из коридора перед номером Димы.
— А вот и Басам, — указал на экран Гиллеспи. Аш-Шакран постучался в номер к Диме.
— Что это у него в руках? Вещмешок?
— Вещмешок, — мрачно подтвердил Гиллеспи. — Но что в нем?
Дверь номера тем временем открылась. В коридор быстро выглянула женщина в светлом парике и впустила аш-Шакрана. Повесила на ручку снаружи табличку «Не беспокоить» и закрыла дверь.
— Что дальше? — спросил Сандерс, кладя трубку. Он только что отправил в Ред-Хук команду по спасению заложников.
— Ждем, — ответила Кэрри.
— Чего?
— Когда Мохаммед вернется.
— Если вернется.
— Никуда он не денется, — заверила Сандерса Кэрри.
Она догадывалась: одному человеку подобраться к вице-президенту через кордон Секретной службы, даже используя элемент неожиданности, просто невозможно. А Дима стрелять не будет. Только не она. Значит, кузен Басама точно вернется в отель.
Козловски созвонился с Томом Рэйденом, командиром команды «Геркулес», той самой, что засела в «Уолдорфе»: камера показывала, как они готовят снаряжение. Рэйден был шести футов ростом, стриженный под машинку блондин с плечами как у лайнбэкера. Козловски велел спецназу приготовиться. Так или иначе, через пару часов им предстояло выдвигаться.
— Что там в Ред-Хуке? — спросил капитан у Сандерса.
— Мы связались с миссис Перес, владелицей склада, теперь внутри двое наших. Через дорогу есть склад автомобильных запчастей — мои люди отправились туда под видом строителей и сейчас монтируют скрытые камеры. На крышах засели снайперы, до критического момента их никто и не увидит. Вот-вот будет картинка с камер, — сказал Сандерс. — Еще мы обо всем уведомили Секретную службу, — добавил он. — Таков уж протокол. Вице-президент постарается держаться прежнего расписания.
— Может, еще на всякий случай и дорогу заблокировать? — предложил Козловски.
— Стоит показаться фургону террористов, и ему уже никуда не свернуть, — ответил Сандерс. — Два грузовика заблокируют улицу с обоих концов, как только в дело вступим мы.
— Отлично, — кивнул Козловски. — Картинку бы, да поживее.
— А когда ваши люди войдут в номер, — спросил Саул, — мы что-нибудь увидим?
— Надеемся, — ответил Козловски. — У двоих на шлемах — камеры. Изображение, понятное дело, будет скакать, но это лучше, чем ничего.
— Пошел сигнал, — заметил Сандерс, указав на два монитора. На один из них выводилось изображение с камеры через дорогу от рефрижерированного склада: это было бетонное здание без окон и с колючей проволокой по периметру крыши.
— Натуральная крепость, — пробормотал один офицер из Антитеррористического бюро.
Вторая камера следила — сверху и под углом — за припаркованным через дорогу фургоном, на борту которого имелся наспех нанесенный логотип пиццерии «У Джованни».
— А эту камеру вы куда засобачили? — спросил Козловски.
— На телефонный столб, — ответил человек Сандерса.
— Сколько времени? — спросил кто-то.
— Первый час, — ответил Гиллеспи, глянув на часы.
— День будет долгий, — вздохнул Сандерс.
Два офицера из Антитеррористического бюро — мужчина и женщина — принесли коробки с бутербродами и прохладительными напитками. Все принялись за еду, послышались разговоры.
— Вот он, — с набитым ртом сказала Кэрри, указывая на монитор с изображением с камеры через дорогу от офиса «Федэкса».
— Кто?
— Мохаммед. Кузен.
Мужчина в коричневом костюме направился ко входу в «Уолдорф».
— Меткий глаз, — заметил Козловски. — Кузен-то переоделся.
Мохаммед тем временем вошел в гостиницу. Камера наблюдения в отеле показала, как он минует вестибюль и входит в лифт. Минутой позже он вышел из него, разминулся с горничной — замаскированным агентом Антитеррористического бюро — и постучался в дверь номера.
