Пенелопа спрашивала о принце, но не сводила взгляда с Блэкстона.
— Его покусали пчелы.
— Что?
Пенелопа искренне рассмеялась и посмотрела на Виолетту.
— Вы взяли его с собой на один из своих прожектов?
— Взяла.
— Что ж, надо заметить, что он выносит это героически. — И вновь Пенелопа смотрела не на принца, а на Блэкстона. — Похоже, принц не понимает, что здесь происходит.
Что другие женщины видят в Блэкстоне? Когда их отношения только начинались, он казался ей мудрым и опытным, хотя ему было только семнадцать. Он мог все на свете: ездить верхом, стрелять и поддерживать разговор на любые темы с ее братом и отцом. В первые месяцы их знакомства она боялась, что в один прекрасный момент он поймет, что она такая же невоспитанная и глупая, как и другие девчонки.
Пенелопа пристально смотрела на нее. Вайолет пыталась казаться безразличной.
— Итак, Вайолет, я пришла выразить вам свое сочувствие. Полагаю, вам очень неловко, что Блэкстон вернулся к вам именно в этот момент.
Вайолет посмотрела на свои руки.
— Но что имел в виду принц, когда назвал его вашим женихом? Неужели в газетах пишут правду?
Щеки Виолетты вспыхнули.
— Умоляю, не поймите ситуацию неправильно. Мой брат должен был принимать принца, но поскольку задержался по делам, министерство прислало Блэкстона. Ведь он разбирается в этом вопросе.
— Ах, вот в чем дело. Значит, Блэкстона навязало вам наше недалекое правительство?
— Надеюсь, вы поймете.
Пенелопа поднялась.
— Думаю, да. Я вполне вас понимаю. Я порвала ваше письмо не читая, мне нужно было объясниться с вами лично. Готовьтесь к балу, моя дорогая.
Блэкстон подал руку герцогине в знак вежливости. Но в его улыбке было что-то, что заставляло женщин желать большего. Так и во взгляде герцогини, когда она благодарила Блэкстона, промелькнул игривый намек. Графиня, находившаяся поблизости, тоже заметила это, и ее кукольное лицо на мгновение исказила гримаса злости.
Антракт закончился. В своем состоянии Вайолет не могла следить за событиями на сцене. Она влюбилась в Блэкстона, будучи девчонкой, и совсем не подозревала, как к нему относятся другие женщины. Ей казалось, что он принадлежит ее семье. Она знала, что у него есть мать и сестра, но не представляла, что есть другие знакомые женщины. Вайолет не видела даже, как он общается с ними, но, похоже, Блэкстон был желанным для многих из них. Она думала, что чем-то отличается от других девушек; считала, что у нее светлый ум и железные нервы; что она никогда не делает глупостей и не ведает страха. Но она ошибалась. Единственным правильным решением стал разрыв помолвки.
Блэкстон ни о чем не забыл. Он до сих пор носил печатку со стилизованной буквой «Б» — ту самую, которая фигурировала на злополучном рисунке в газете.
Это унижение заставило Виолетту иначе взглянуть на себя и своих друзей. Те, кто учился в школе вместе с ней, отвернулись, когда она отказалась выйти замуж, зато она научилась непредвзято смотреть на людей. Впрочем, удовлетворение от осознания своей мудрости не казалось утешением. Мудрость не заставляла людей смеяться над ее шутками и не помогала быть интересной собеседницей. Просто теперь она знала, где подстелить соломку, если придется падать. Она пообещала себе: когда Фрэнк вернется, с Блэкстоном будет покончено раз и навсегда.
Спустя несколько часов Блэкстон вошел в комнату Фрэнка, как к себе домой.
— Так, что мы узнали сегодня?
Вайолет не хотела повторения истории с утренним поцелуем. Она завернулась в теплую шерстяную шаль и встала у окна.
— Фрэнк не видел солдат принца. Мало того, принца этот факт удивил.
— И как же так вышло?
— Видимо, оттого, что гвардия расквартирована далеко от столицы, в городе Тирасполь. Еще мне бросилось в глаза, что Дюбюсари увел разговор в сторону.
— Похоже, Дюбюсари там всем командует, и он вовсе не такой болезненный, каким кажется.
Блэкстон внимательно посмотрел ей в лицо.
— Да, верно. Он никогда не устает. И еще я заметила, что Кахул охраняет Дюбюсари так же, как и принца.
— Так что же мы имеем? Поможет ли это спасти вашего брата?
Опять он смущал ее своими «мы». Не было никаких «мы».
— Граф с графиней не похожи на супругов.
— И снова вы правы. Она бы прикончила его, если бы подвернулся такой случай. — Он подошел к ней и поправил шаль, которая съехала с ее плеча.
Вайолет сглотнула. Ей хотелось, чтобы он прекратил фамильярничать.
— Убила? Ей не дашь больше семнадцати, она говорит лишь о платьях и шляпках. А еще она не перестает стрелять в вас глазками.
Блэкстон подошел к камину и оперся на него локтем.
— Признаюсь, она умеет обольщать, хотя и в странной манере.
— Обольщать? — Вайолет этого не заметила.
— Это очевидно, она не ограничивается флиртом. И владеет целым набором жестов: дрожащие пальцы, беспомощное пожимание плечами. И ничего случайного, ничего спонтанного. Она всегда наблюдает, какой эффект произвели ее трюки, при этом сама к трюкам окружающих невосприимчива. Не то что ваша подруга — герцогиня.
— Подруга — это слишком сильно сказано.
— Как же? Она приходит к вам в гости, вы ходите к ней с ответным визитом, вместе готовитесь к благотворительному балу.
Он увидел в ее ежедневнике куда больше, чем ей того хотелось, но даже он не понимал того, что сейчас стало очевидным. Пенелопа стала общаться с Виолеттой не из благих побуждений. А из-за того, что Вайолет начала снова видеться с Блэкстоном.
— Вайолет, не отвлекайтесь, мы пытаемся понять, кто наши враги.
Пора заставить его не говорить этого «мы».
— Кто такой Василади?
Блэкстон подошел к столу Фрэнка.
— Греческий патриот, с которым я провел какое-то время.
— Не надо врать. Я прекрасно вижу, еда в его гостеприимство не входила. Это из-за Василади вы заложили поместье?
— Мне казалось, вы бросите все силы на поиски вашего брата.
Вайолет сделала глубокий вдох.
— Я попросила одного знакомого банкира проверить ваши дела.
— И как? — Он уперся ладонью в стол. Блеск свечей отражался в его кольце. — Вы полагаете, я охочусь за вашим наследством, лишившись своего?
— Вы разместили объявление о помолвке в газете, хотя мы договорились не делать этого.
— На самом деле это сделал не я, а человек, на которого я работаю.
— Кто-то из правительства? Но зачем?
Он не ответил.
