Она кивнула.
Ленни обошел вокруг машины, а она, не вылезая, пересела на место рядом с водителем.
Мексиканка-проститутка вновь вышла из тени и торжествующе улыбнулась.
– Что, милашка, передумал? – крикнула она. – За двадцать баксов мы оба окажемся в раю.
Ленни даже не посмотрел в ее сторону и уселся за руль. Иден подвинулась поближе к нему.
– Я скучала по тебе, мужчина, – нежно проворковала она и положила руку ему на бедро.
Он не мог скрыть своего возбуждения.
Они промчались по бульвару Сансет, за восемь минут оставили позади Брентвуд, за двенадцать – Палисадс и еще через двадцать уже неслись по дороге вдоль Тихого океана, присматривая местечко для остановки.
Иден болтала, не закрывая рта, рассказывала ему о своих ролях.
– Я постоянно работаю, – исповедовалась она. – Наверное, я оказалась лучшей актрисой, чем ты думал.
Он не хотел касаться этой темы.
Они остановились на краю обрыва и пошли к океану.
Стояла великолепная ночь. Ярко светила луна, и океан простирался гладкий, как зеркало. Они брели вдоль берега, держась за руки, как только недавно влюбленные, обдаваемые брызгами прибоя. Потом, как старые любовники, они упали на песок и с радостью нашли и узнали давно знакомые места на теле друг у друга.
Она обвила свои длинные ноги вокруг его шеи и раскачивалась в такт его движениям, как будто хотела, чтобы это длилось вечно.
Он дал ей то, что она хотела и что хотел он сам. Медленно. Быстро. Очень быстро. Потом опять медленно, для контроля повторяя про себя чертов алфавит, потому что он не хотел кончать, не хотел, чтобы все вдруг закончилось.
Если бы их любовь продолжалась и продолжалась!..
– Ты... всегда... был... лучше... всех... – прошептала она хриплым голосом. – Боже... Ленин... мой... божественный... мужчина.
Он почувствовал ее спазмы и поддал еще жару, в то время как она стонала, не пытаясь скрывать испытываемое наслаждение. Потом, когда все осталось позади, он погладил ее шелковистые волосы и тихо сказал:
– Мы созданы друг для друга. Ты и сама это знаешь, правда?
Иден не отвечала. Только волны с шелестом набегали на берег.
Джесс вовсю гнала кошмарную машину Матта к отелю. Там она оставила ее на стоянке, прыгнула в свой «камаро» и в рекордное время примчалась домой.
Еще подъезжая, она услышала плач Симона. В голове у нее стучали молотки. Слишком много выпито, но зато, напившись, она немного отвлеклась от мыслей о похоронах матери, а это хорошо. Дома творилось черт-те что. Вэйланд явно опять поразвлекался. Грязные банки и бутылки, всепроникающий тяжелый смрад марихуаны, обертки из «Макдональдса». И в довершение – незнакомый мужчина, спящий на полу.
– Проклятие! – выкрикнула она и лягнула спящее тело, которое застонало и перевернулось на другой бок.
В спальне на кровати валялся одетый Вэйланд. В коляске разрывался Симон. От него пахло мочой и кое-чем похуже. Она взяла его на руки и сменила грязные пеленки. Вэйланд даже не шевельнулся. Джесс вдруг ощутила безумную усталость. Она медленно отнесла Симона на кухню и приготовила ему еду. От крика у нее заходил ум за разум. Она дала сыну бутылку и села, наслаждаясь тишиной.
На этой неделе она выставит Вэйланда вон.
ГЛАВА 24
– А мне наплевать, что ты хочешь делать! – орал Джино.
– А мне наплевать, что ты думаешь! – орала Лаки.
Они кричали друг на друга уже целый час – бесконечно долгий час взаимных оскорблений, обвинений и пререканий.
Гармония, установившаяся былоза последний год, исчезла без следа, и снова вернулись противостояние и подозрительность предыдущих лет.
– Нечего мной командовать, – бушевала Лаки. – Я тебе не маленькая девочка, чтобы слушаться папочку, какую бы чушь он ни нес. И я не работаю на тебя.
Она остановилась, чтобы восстановить дыхание и бросить на него убийственный взгляд. Он хотел, чтобы все шло, как ему угодно. Он хотел и жениться на Сьюзан, и сохранить дочь под боком, сделать ее чем-то вроде запасного шефа, который присмотрит за делами, пока он сам будет развлекаться в Беверли-Хиллз.
Нет, дочь такой расклад не устраивает. Не выйдет. Ни хрена. Дочь сматывает удочки.
– Мы партнеры, – холодно заявила она. – Половина «Маджириано» моя – и я беру свою долю деньгами, чтобы вложить их в другие проекты. Так что мы либо продаем отель, либо ты выкупаешь мою часть. Выбирай.
Джино вынужден был признать, что его ребенок не лыком шит. Как он ни злился, одновременно он восхищался ею. С ней чертовски трудно, но она практична, сообразительна и своего не упустит. Человек из породы победителей.
– Послушай, – сказал он, разводя руками. – Ты хочешь выйти из дела? Пожалуйста. Я тебя силой держать не собираюсь. Я выкуплю твой пай. Но не забывай – все, чем я владею, когда-нибудь станет твоим.
Он что, издевается? Если он женится на Сьюзан Мартино, все перейдет к ней.
– Значит, договорились, – сказала она спокойно, вдруг устав от споров.
– Да. И если ты настаиваешь, я это дело сразу же и запущу, – закончил он сердито. – Не я – ты этого хочешь.
– Остается еще одно, – сказала она.
– Что такое?
– Дом в Ист-Хэмптоне, – выпалила она. – Я его хочу.
– Чего? – Он уставился на нее. Пара черных глаз твердо смотрела в другие такие же черные глаза. – Но почему?
– Потому что я не хочу, чтобы ты привел туда чужую женщину. Это был мамин дом тогда, когда мы жили одной семьей. У меня с тех пор не былодругого настоящего дома, и я хочу сохранить его.
Он снова разозлился. Сперва она хочет продать отель, а теперь требует от него еще и дом в Ист-Хэмптоне. Что она о себе думает?
– Ладно, ладно, он твой, – пробурчал он неохотно.
Лаки вела себя очень по-деловому, отлично сознавая, что у нее нет другого способа защитить свои интересы, раз уж Джино женится на Сьюзан.
– Я поручу торговцу недвижимостью оценить дом и куплю его за счет моей доли в отеле.
Он покачал головой, как бы не веря в происходящее.
– Лаки, – спросил он тихо, – ну почему мы ведем себя как супруги во время развода? Еще немного, и мы начнем общаться только через адвокатов.
– Кстати, об адвокатах, – подхватила она. – Я надеюсь, ты догадаешься заключить со Сьюзан финансовое соглашение?
– Ты совсем с ума сошла, – вскинулся Джино. – Да ты действительно штучка. Ты совсем не знаешь Сьюзан, а уже подозреваешь ее в том, что она оставит меня без денег.
– Я всего-навсего веду себя так, как ты меня учил. Она живет в Калифорнии, а там существуют свои законы о совместной собственности.
