Как жаль, что он неудачник. Всегда был им и навсегда останется. Работает в какой-то дыре на бульваре Голливуд. Он что, не знает, что бульвар Голливуд – за городом? Дыра, пустая трата времени – как и та чушь, что он нес тогда в Нью-Йорке.
Никто не сможет ее упрекнуть, что она не дала Ленни шанс. Три года. Но в сексе он, конечно, мастак, а после обезьяньих объятий Сантино ей требовалось развеяться. Вот так. Хорошо, что он позвонил. Хорошо, что они встретились. А еще лучше – если он теперь тихонько исчезнет.
– Обои персикового цвета будут лучше всего смотреться в спальне, – деловым тоном говорила Пейж. – Возможно, мы сможем, основываясь на этом, построить целую концепцию дома.
– Угу, – согласно кивнула Иден. – И мне хотелось бы меховое покрывало на кровати. Что-то экстравагантное и сексуальное... что-то... как у кинозвезд.
– Я отлично понимаю, что вы имеете в виду, – наклонила голову Пейж, украдкой переглянувшись с ассистенткой.
– Хорошо, – сказала Иден. – Ну что, мы закончили? – Она торопилась к маникюрше и опаздывала уже на двадцать минут.
От Матта Трайнера не было спасения. Опять он крутился вокруг ее столика, спрашивал, как она себя чувствует, снова назначал свидание. Джесс видеть его не могла, и все же... по крайней мере, он был рядом и по-своему, но все же беспокоился о ней.
– Похоже, я вчера натворила дел, – пробормотала она. Она не знала! Он испытал огромное облегчение. У него еще оставался шанс.
– Нет, все в порядке. Вы рассказывали мне о вашей матери. Вам требовалось выпить.
– Мне требовалось отвлечься, а каким образом – не важно.
– Давайте повторим сегодня вечером.
– Повторим что – пьянку?
– Просто поговорим.
Она решилась прогнать Вэйланда. Почему бы не отложить выяснение отношений еще на один день, может быть, у нее к тому времени накопится еще больше решимости? Возможно, ей следует попросить совета у Матта? В подобных ситуациях всегда возникает масса юридических проблем. Может статься, что избавиться от Вэйланда окажется гораздо сложнее, чем она предполагала.
– О'кей, – сказала она, к удивлению обоих. – Но только не тет-а-тет во владениях Трайнера.
В три часа посланец отыскал Ленни около бассейна гостиницы «Шато Мармон», где он работал над загаром. Ну, не совсем посланец в привычном для Беверли-Хиллз смысле слова. Если придерживаться фактов, то около бассейна зазвонил телефон, и блондинка с прической «конский хвост» закричала:
– Есть здесь кто-нибудь по фамилии Голден?
Он решил, что звонит Иден, и полетел стрелой.
Оказалось, не Иден. С ним желал говорить ассистент из «Мерв Гриффин шоу», который сообщил, что один из продюсеров недавно видел Ленни у Фокси, а у них образовалась дыра в программе, которая пойдет через три дня, и, если мистер Голден желает, он может ее заполнить.
Если желает! Желает ли Фред Астер танцевать, желает ли Мэрилин Монро очаровывать? Желает ли он! Ха!
– Да, – ответил он. – Пожалуй, время позволяет мне принять ваше предложение. – И продиктовал телефон своего агента.
Иден будет в восторге. Она придет с ним на запись, возьмет его за руку, а возможно – встанет перед ним на колени в гримерной и подарит ему свое напутствие. Наконец-то! Он – на коне.
Ленни начал лихорадочно соображать, с чем можно и с чем нельзя выступать. Телевидение и сцена в клубе – две разные вещи. На телевидении требуется образность, чистота слога, никаких двусмысленностей и свежий, оригинальный сюжет. Впрочем, все его сюжеты – свежие и оригинальные. Он сам для себя писал – никто не вкладывал своих мыслей в уста Ленни Голдена.
Он не мог решить, что теперь делать – продолжать работать над загаром или бежать к себе. Иден отметила, что он бледный. «Как нью-йоркец», – прошептала она.
А что плохого в том, чтобы выглядеть как нью-йоркец? К черту. Он поспешил в отель. Предстояло хорошенько потрудиться.
– Ты куда-то уходила прошлым вечером, – мягко сказал Сантино.
– Ничего подобного, – с негодованием солгала Иден. Она не собиралась отчитываться перед Сантино. – Я весь вечер смотрела телевизор и жутко скучала.
Его голос напоминал шипение кобры:
– Куда ты ходила?
– Никуда. Говорю тебе, я...
От пощечины ее голова сильно дернулась назад, и на щеке остался зловещий красный отпечаток пятерни.
Она была потрясена.
– Как ты смеешь... – начала она.
Вторая пощечина заставила ее замолчать.
– Никогда не ври мне, Иден, – спокойным голосом сказал он. – На сей раз я прощаю, но запомни – никогда не поступай так снова.
Бормоча что-то себе под нос, Сантино вышел из квартиры.
– Что-нибудь не так, босс? – спросил Блэки в лифте.
Сантино не взял на себя труд отвечать телохранителю. Он говорил, когда сам того хотел, и больше никогда.
Он хрустнул пальцами и уставился на заостренные носки своих итальянских, ручной работы, туфель.
Женщины. Их необходимо сразу ставить на место. То же относится и к подчиненным.
Почаще демонстрируй силу и можешь не опасаться бунта.
Матт отвез Джесс в итальянский ресторан. Она почувствовала, что очень проголодалась, и до отвала наелась салата, котлет из телятины с гарниром из спагетти и моллюсков, а в завершение справилась с солидным ломтем пирога с малиной. От напряжения и забот у нее всегда разыгрывался аппетит, и в таких случаях она слона могла съесть.
Джесс вытерла губы салфеткой, пронзила Матта взглядом, от которого тот едва не поперхнулся салатом, и сказала:
– Давайте, выкладывайте.
– А я думал, вы вегетарианка, – пробормотал он, не зная, что говорить.
– Иногда, – ответила она уклончиво и потянулась к бокалу. Он оказался пустым.
Матт заказал еще одну бутылку, задаваясь про себя вопросом, не повторится ли сегодня давешняя сцена, и одновременно жалея, что они обедают не в «Маджириано», где он мог выписать чек, а не платить наличными. Но кто мог предположить, что непьющая вегетарианка вдруг так резко изменит своим жизненным принципам.
– Ну же, – настаивала Джесс. – Расскажите о Ленни. Не темните. Если вы не хотели его увольнять, то чья это идея?
Он решил, что нет смысла скрывать правду. И опять же, ему вовсе не было смысла брать вину на себя. Он чувствовал себя в долгу перед Джесс – и расплатится с ней информацией. Кто знает – а вдруг она из чувства благодарности завершит вечер должным образом?
– Лаки Сантанджело заимела на него зуб, – объявил он. – Не спрашивайте почему, ибо я не имею ни малейшего понятия. Она вытащила меня из постели в два часа ночи, чтобы уволить его.
