– Лаки Сантанджело... – медленно повторила Джесс. – Но зачем ей понадобилось увольнять Ленни? Мне говорили, что он отлично выступил. – Она наморщила лоб. – Насколько я знаю, она вообще не вникает в подобные вопросы. Не понимаю.
– И я тоже. Но вот что я скажу – я очень влиятельный человек, но, дорогая моя, когда кто-то из семьи Сантанджело чего-нибудь хочет, я, как и все остальные, на носках бегу выполнять их желание.
Он поиграл одной из своих золотых цепочек. Зачем он ей все это рассказывает? Ему следовало бы выставлять себя в наилучшем свете, а не наоборот.
Джесс пребывала в растерянности. Лаки Сантанджело. Леди-босс, как ее называли. Какие у нее могли быть причины для того, чтобы прогнать Ленни?
– Теперь вы знаете все, – продолжил Матт. – Полагаю, не стоит говорить, что наш разговор не для передачи.
– Вы что, думаете, я побегу давать объявления в газетах?
Он передернул плечами.
– Просто я не хочу, чтобы на меня ссылались, вот и все.
Джесс кивнула. Почему Ленни до сих пор не позвонил? Она так скучала по нему. И нуждалась в его поддержке. А теперь у нее было, что ему рассказать.
– Матт, – проговорила она медленно, – у вас есть знакомый адвокат? Боюсь, мне нужен совет.
– Совет какого рода? – спросил он спокойно.
– По делу о разводе.
И Джесс начала рассказывать о Вэйланде, а раз начав, уже не могла остановиться и выложила все – и о наркотиках, и о подозрительных дружках, и о том, как он вечно спит.
– Я плачу за все, – закончила она. – Со дня нашей свадьбы он не заработал ни доллара. Если я укажу ему на дверь, он уйдет?
Матт внимательно слушал. И ему совсем не понравилось услышанное. Джесс связалась с законченным наркоманом, а с ними всегда проблемы, они никогда не уходят по-хорошему. Он припомнил одну девушку, певицу, которая жила с человеком, пристрастившимся к героину. Когда она предложила ему выметаться, он перерезал ей горло бритвой. Жизнь ей спасли, а вот голос – нет.
– Он буйный? – спросил Матт, недоумевая про себя, не сошел ли он с ума, что вмешивается в такую историю.
– Нет. Вовсе нет. Наоборот, он очень мягкий, особенно с ребенком. – Джесс вздохнула. – Он сам как большой ребенок. В чем-то я его даже жалею.
– Вам надо обратиться к адвокату, – твердо заявил Матт. – Я организую вам встречу. Почему бы уже не завтра утром? Мой адвокат окажет мне эту услугу. Позвоните мне в десять утра, и я скажу, когда приходить.
Она благодарно пожала ему руку.
– Спасибо, – сказала Джесс. – Вы на самом деле очень хороший человек.
«Несмотря на твою дурацкую прическу, золотые цепочки и безвкусную квартиру», – хотелось ей добавить, но она сдержалась. Мало-помалу она начинала пересматривать свое мнение о Матте Трайнере. Он оказался не таким мерзким, каким казался на первый взгляд.
В голосе телефонистки появились раздраженные нотки.
– Да, мистер Голден. Я четыре раза передавала, что вы просили. И не моя вина, мистер Голден, что мисс Антонио вам не отвечает.
– У меня сменился номер телефона, – объявил Ленни и назвал номер «Фоксис». – Это мое пятое по счету послание, и, пожалуйста, сообщите ей, что дело не терпит отлагательств.
– Обязательно, мистер Голден.
– Спасибо большое.
– Пожалуйста.
Он повесил трубку, чувствуя, что с каждым разом начинает все больше и больше ненавидеть телефонистку.
Почему Иден играет с ним в прятки? Между ними еще ничего толком не началось, а она уже повела себя как последняя сука. К чертям! Зачем ему все это нужно?
Ленни отправился на сцену и впервые провалился. Фокси облил его грязью с головы до ног.
Исаак сидел в зале. Он заявил, что просто счастье, что сегодня никто не пришел из «Гриффин шоу».
Лучик улыбнулась.
–У тебя менструация, дорогой?
Ленни снова и снова названивал Иден. Бесполезно. На телефонной станции отказались дать ему ее адрес. Джой Фирелло мог его знать, но он уехал. Суна и Ширли тоже отлучились из Лос-Анджелеса. Но завтра он найдет Иден и выяснит, в какие такие игры она решила поиграть.
Но больше он не станет губить свою жизнь из-за Иден Антонио.
Ровно в десять утра Джесс позвонила Матту. Он сдержал слово и назначил встречу со своим адвокатом на полпервого. Джесс была ему благодарна и на сей раз решила не будить Вэйланда, который раскинулся на поломанной кушетке в холодной гостиной.
Она покормила Симона и уложила его спать раньше обычного. Затем тихонько ускользнула из дома.
Вэйланд проснулся пятнадцать минут спустя. Он еще не отошел после вчерашнего, и его знобило. Он поискал Джесс и, не найдя ее, понял, что она ушла на работу рано, не оставив ему денег.
А деньги ему были необходимы. Скоро придет Эджи и принесет хороший товар, за который Вэйланд пообещал ему сто пятьдесят баксов. У Джесс просить бесполезно – она только разорется и все. А ведь как просто – она могла бы продавать у себя в казино часть наркоты, которую он добывает, и деньги полились бы рекой. Надо поговорить с ней, что она должна с мужем действовать рука об руку. Надо...
Он забыл, о чем только что думал, расстегнул брюки и помочился на стену гостиной. Затем проглотил горсть таблеток – последние – и припомнил, что ему нужны деньги для пополнения запасов. Джесс дурно с ним обращается. Как она могла улизнуть на работу и оставить его без гроша!
«Иногда она прячет деньги».
Он пустился в лихорадочные поиски, разбрасывая вещи, высыпал из коробок на кухне чай, сахар, кофе.
«Иногда она...»
Мысли путались у него в голове. Но он твердо знал, что скоро придет Эджи и надо что-то предпринять.
В спальне заплакал ребенок.
«Иногда она прячет их...»
На сей раз ему удалось додумать до конца.
«Однажды она спрятала пятнадцать сотен в детской кровати под матрасом».
Пошатываясь, он направился в спальню. Вчера вечером они с приятелями славно оторвались. Он пригласил их к себе домой. А что вы хотели? Он же не может никуда пойти, на нем ребенок.
Он вынул сына из кроватки и аккуратно положил его на пол. Симон тут же пополз в сторону двери, распахнутой во дворик, но Вэйланд этого не заметил.
Дрожащими руками он сорвал одеяла и простыни. Затем схватил маленький матрас и запустил его через всю комнату.
Ничего.
Ни гроша.
Ни доллара.
Ни цента.
Тут он почувствовал, как сильно устал. Вэйланд рухнул поперек кровати и мгновенно заснул мертвым сном.
ГЛАВА 26
Часы со Снупи не принесли мира в дом. Когда выяснилось, что Олимпия задержится в Нью-Йорке, Бриджит принялась орать как резаная. Казалось, девочка почувствовала, что матери не до нее, и как могла выражала свой протест.
