– Наверное, тебе пора.
– Там неприятности с Джеммой и ее друзьями, – вздохнул он.
– И только ты можешь помочь, да?
– Ага. Видишь ли, только я могу их вышвырнуть вон – меня они послушаются.
– Я тебя отвезу.
– Не беспокойся, дочь. Я уже позвонил вниз, и они вызвали мне машину.
Она открыла дверь, пытаясь скрыть разочарование.
– Позавтракаем завтра вдвоем? – проронил он. – Тогда и сможем поговорить.
Лаки кивнула, но она знала, что утром все будет совсем по-другому.
– Спокойной ночи, детка.
– Спокойной ночи, Джино.
Он обнял ее. Но мыслями он был уже на пути домой.
Какое-то время Лаки сидела в темноте и думала. Потом набрала его номер.
Подошла Сьюзан.
Голос Джино, когда он взял трубку, звучал встревоженно:
– Что стряслось?
– Просто маленькое послесловие. Я, знаешь ли, замужем.
– Я не знал. Я решил, что нет и именно поэтому ты не говорила раньше о ребенке.
– Как это архаично! – фыркнула Лаки. – На дворе, слава Богу, 1980 год.
– Ну... так где твой муж?
– В отъезде. Он бизнесмен. – Она выждала паузу, потом добавила: – возможно, ты его помнишь.
– Я с ним знаком?
– Конечно. Димитрий. Димитрий Станислопулос, отец Олимпии.
ГЛАВА 54
На вечере выступали глотатели огня. И фокусники в костюмах Пьеро. И красивый чернокожий певец. И отличный оркестр. Еще имелся шикарный буфет, целый цветник очаровательных танцовщиц и масса знаменитостей помимо двух звезд – героев дня.
Представители прессы мелькали повсюду. Хорошенькие девушки в аккуратных платьицах с блокнотами и ручками. Фотографы, исходящие потом под тяжестью своих массивных аппаратов. И несколько телевизионщиков с камерами на плечах.
Вокруг Витоса и Ленни образовались два отдельных лагеря со всем антуражем.
Ленни оказался в женском окружении, и, поскольку он заметил Иден за одним столом с типами, как будто сошедшими со страниц «Крестного отца», он только приветствовал такой оборот.
Вокруг Витоса тоже увивались женщины.
Он с обаятельной улыбкой отвечал на их знаки внимания. Олимпия, оттесненная в сторону, заметно злилась.
Джесс оглядела зал, выискивая, с кем бы приятно провести время. Ей надоело вечно оставаться в одиночестве – хороший парень Джесс, мастер решать все проблемы. Возможно, ей следует попытаться наладить и свою личную жизнь.
Матт разрывался между обоими лагерями. Его сегодняшняя подружка возжелала Витоса, устроилась за его столом и отказывалась тронуться с места.
«Не беда», – решил Матт. Он глядел, как Джесс оживленно беседует с музыкантом из оркестра Витоса, и спрашивал себя, что у нее может найтись общего с ним. Когда их разговор затянулся на целых десять минут, он подошел к ним.
– Пора и о деле поговорить, – заявил он сухо, беря ее под руку.
– О каком еще деле? – едва успела спросить она, увлекаемая к бару.
– Ленни имел сегодня такой успех, что, я считаю, нам следует начать переговоры относительно следующего года.
– Прямо сейчас?
– А что ты имеешь против?
– То, что сейчас праздничный вечер.
– Тебе это не идет.
– Что?
– Таскаться по вечеринкам.
– Ты с ума сошел.
– Ты спишь с Ленни?
– Не твое дело.
Она гордо удалилась. Трудно гордо удалиться, когда в тебе только полтора метра роста, но у Джесс получилось.
Райдер Вилер представил Пейж Витосу. Тот отвесил поклон. Прищелкнул каблуками. Пропел: «Enchante».
Пейж нашла, что он – кусок дерьма.
Иден танцевала с тем из друзей Сантино, что повыше, обладателем маленьких недобрых глазенок и жирных волос. К его достоинствам относились также вонючие подмышки, дурной запах изо рта и потные ладони. Она надеялась, что Ленни не смотрит на нее.
Несмотря на то что его окружали женщины, она знала, что он следит за ней. Она может вернуть его, когда захочет. Стоит только поманить – и он прибежит.
От этой мысли у нее поднял ось настроение, несмотря на Потные Ладони, который все прижимался к ее бедру своим вяловатым знаком мужской доблести.
Ленни встал, освободил Ротика от ее камер и закружил по подиуму, невзирая на ее протесты, что она не одета для танцев.
– Ты самая симпатичная девушка здесь, – сказал он, оказавшись в пределах слышимости от Иден.
– Мне надо работать, – настаивала Ротик. – Отведи меня назад к моим камерам.
Он перехватил презрительную усмешку Иден. Его бесила ее привычка кривить уголок рта.
Их взгляды встретились, и они притворились, что не знают друг друга.
Олимпия объявила, что хочет познакомиться с комиком. Матт организовал встречу на нейтральной территории между двумя лагерями.
– Вы нас всех очень развеселили, – сказала Олимпия своим самым чарующим голосом. – Я думала посмотреть ваше телевизионное шоу. Говорят, оно безумно смешное.
Ленни поблагодарил ее улыбкой и уже собрался уходить, когда заметил, что за ними следит Иден. На сей раз она не кривила рот. На сей раз она ревновала.
Что нужно, чтобы пробудить ревность в Иден Антонио? Одна из богатейших женщин мира.
Он одарил Олимпию Станислопулос взглядом своих глаз цвета морской волны и многозначительной ухмылкой.
– Хотите потанцевать? – спросил он.
Она улыбнулась в ответ. Симпатичная улыбка. Симпатичные волосы. Симпатичный бюст. Как жаль, что в ней фунтов тридцать лишнего весу.
– Да, – ответила она.
И они закружились в танце под звуки «Уличной жизни».
Вечер шел своим чередом.
На десерт подали огромные вазы мороженого – десять сортов с разными добавками.
Красивый чернокожий певец превзошел самого себя, удачно имитируя Стива Уандера и Смоки Робинсона.
Витос Феличидаде купался в знаках внимания всех присутствовавших женщин. Он не заметил, что Олимпия уединилась в уголке с Ленни Голденом и что они вели более чем просто вежливую беседу.
Иден заметила. Она танцевала с мерзкими приятелями Сантино и замечала все.
Джесс возобновила дружбу с музыкантом из оркестра Витоса, с которым разговаривала раньше. Он играл на гитаре, изъяснялся на приличном английском и обладал выразительными глазами и руками.
Матт наблюдал издалека. Происходящее его не радовало. Ясно, что Джесс кокетничала с гитаристом, потому что Ленни ворковал с богатой дурой.
