– Вы… наверное, вы писатель?
– Теплее.
– Издатель?
– Лютый холод.
– Киношник?
– Очень, очень тепло!
– Ага, вы сценарист?
– Угадали!
– Как интересно! А что вы написали? Какие фильмы у вас
есть?
– Вы любите кино?
– Да. Раньше не любила, а тут так иногда домой тянет,
поставишь какой-нибудь русский фильм…
– Вы видели «Весну вместо лета»? – назвал он
сравнительно недавно прошедший небольшой сериал.
– Это с Телегиным?
–Да!
– Классный фильм! Я так волновалась, что его убьют. И
любовь там такая… Здорово! А как ваша фамилия, Илья?
– Голицын.
– Вы из князей?
– Нет, отнюдь.
– И не косите под князя? Живительно!
– Знаете, я не такой дурак.
Она пристально посмотрела ему в глаза.
– Вы, кажется, хороший человек, Илья. А почему вы утром
сказали, что я уже сыграла какую-то роль в вашей жизни? – спросила она,
интимно понизив голос.
Ему не хотелось сейчас заводить этот разговор.
– Я вам как-нибудь потом объясню.
В ее глазах промелькнуло торжество. Ага, ты уже
предполагаешь, что мы еще встретимся!
– Илья, мне очень неудобно, но у вас такое аппетитное
мороженое, я тоже хочу!
Он махнул рукой официанту.
– Может, и вина выпьем? Нина?
– Пожалуй, за знакомство… У меня никогда не было
знакомых сценаристов.
Принадлежность к миру кино своего рода билет к сердцам
большинства женщин, независимо от возраста и внешних данных. И хотя профессия
сценариста была, по его мнению, основной в деле кинопроизводства, но для
непосвященных существовали только актеры, ну изредка еще и режиссеры, однако
магические слова «кино» и «телевидение» словно накладывали золотой отпечаток и
на другие скромные профессии этого цеха. Старый друг Ильи звукооператор Олег
Самохвалов, жуткий, патологический бабник, уверял, что стоит сказать девушке,
что он приглашает ее в Дом кино – и она уже на все готова. Илья и сам это знал,
только никогда специально этим не пользовался. Его не привлекали девушки такого
сорта. Но Нина… В ней было что-то волнующее, таинственное, и сейчас он мог бы
поручиться, что она согласится пойти к нему в отель. Он только не был убежден,
что сам хочет этого. Он почему-то поверил ей, когда она утром сказала, что не
годится для курортного пересыпа. Или пересып с киношником не в счет? Он решил
для себя: если она сейчас начнет спрашивать, кто на ком женат, кто с кем спит,
он больше не станет с ней встречаться. Неинтересно. А если просто переспать и
забыть? Он боялся, что так у него не получится… Для этого можно найти дамочку и
в отеле, без всяких моральных обязательств и угрызений.
– Илья, хотите, я расскажу вам свою историю, почище
всяких сериалов?
– Расскажите, но только если вы сами этого хотите,
– Да, я вдруг поняла, что хочу хоть кому-то рассказать.
Сначала не хотела, а теперь… Мне кажется, вы умеете слушать. С мужчинами это
редко бывает, а женщины… Они сами норовят свою историю рассказать…
– Я вас слушаю, Нина, очень внимательно.
– Вам правда интересно?
– Правда.
Она задумчиво смотрела на него. Глаза у нее были печальные.
Боже, какие глаза, вдруг заметил он. Что называется,
бездонные… Но что там, в этой бездне? Черт ее знает, но хороша, сразу и не
сообразишь, как хороша… Не все ли равно, как там она скачет на батуте, смотреть
бы в эти глаза и смотреть…
– Знаете, Илья, не буду я вам ничего сейчас
рассказывать.
– Почему?
– Раздумала. К чему грузить совершенно чужого человека
своими бедами? И вообще, сегодня такой чудный вечер, мне приятно с вами, не
хочу я ничего бередить. А вот если у вас есть потребность выговориться,
расскажите, мне интересно.
– Знаете, в моей жизни не произошло ничего…
сверхобычного, что ли. За один год умерли трое самых близких мне людей. Просто умерли,
без криминала, без долгих страданий. Поэтому говорить тут не о чем. И я не
хочу.
– Вам плохо, да? Одиноко? – она слегка коснулась
рукой его предплечья.
– Да нет… У меня есть моя работа, есть друзья… Они
отправили меня сюда, и я понял, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается.
Он даже испытал облегчение от того, что она не стала
рассказывать о себе. Зачем ему это?
– Илья, вы давно уже здесь?
– Пять дней, а кажется, что очень давно.
– Вам надоело?
– Нет, что вы, нисколько!
– Вы на неделю приехали или больше?
– На две. Нина, вы обычно заняты по вечерам?
– Да, но когда приезжает Лялин отец, он меня
отпускает. – Вот как сегодня. А почему вы спросили?
– Просто хотелось бы еще увидеться с вами.
– А я еще пока не ухожу, – зазывно улыбнулась она.
Вы танцуете, Илья? – огорошила она его вопросом.
– В каком смысле?
– Ну, потанцевать с девушкой в кафе можете?
– Ну, вообще-то могу, но с танцовщицей еще не пробовал.
А вам хочется танцевать?
– Да, я так давно не танцевала…
– Но здесь же не танцуют.
– А тут недалеко есть место, где танцуют. Пошли?
У нее так блестели глаза, что он сразу согласился, хоть и не
был большим любителем танцулек.
– Но только не на дискотеку, этого я не выношу.
– Да нет, зачем, тут есть ресторан с танцполом…
– Да? А я не видел…
– Идем, идем, Илья! Я так хочу танцевать! Я хочу, чтобы
ты увидел, как я танцую! – шепнула она.
Кадреж по полной программе, мелькнуло у него в голове. Что
ж, если она хочет, почему бы и нет. Если в постели она так же хороша, как на
батуте…
Танцевала она действительно классно! Но это было совсем не
то, что он воображал. Никаких объятий. В его представлении танцы в ресторане с
женщиной – это ничто иное, как топтание под медленную музыку, когда совсем не
важно, какие делать па, а важно прижаться друг к другу, ощутить пресловутый
«запах женщины», понять, почувствовать ее ответный импульс и окончательно
решить для себя, хочешь ты эту женщину или нет. А тут… Он растерянно, с глупым
видом топтался на месте, а она показывала себя, не только ему, но всем, кто был
в ресторане. Ах, как она танцевала! Гибкая, темпераментная, великолепно
слышащая музыку. В какой-то момент он почувствовал себя полным идиотом и тихо
ретировался за столик, а она упоенно продолжала танцевать. Маленький оркестрик,
видимо, восхищенный этим спектаклем, играл не переставая. Другие пары, не
выдержав марафона, просто смотрели на нее, а она все танцевала, казалось, ей
это не стоило никаких усилий.
