Пока.
И судьбу ее будет решать вовсе не Грег, который притащил ее сюда.
«Он выполняет чужую волю, сам не зная этого», — говорил Ульрих.
Да, старик был умный. Очень много знал и понимал. Как же он допустил, чтобы его убили?
Ведь Грег в самом деле выполнял чужую волю. И прекрасно это осознавал.
Аличе вспомнила, как накинулась на него, едва они прилетели в замок:
— Зачем ты меня сюда принес? Скажи правду — теперь-то уж что скрывать! Хотите убить меня?! Сожрать?!
И Грег сказал правду — ведь ложь всегда была ему противна.
— Тебя должен увидеть Вальтер, глава Черного клана. «Что-то очень странное случилось в Вишневой Лорете, — сказал он, когда отправлял меня туда. — Поезжай, выясни и быстро возвращайся». Я спросил, что искать, там же наверняка остался только пепел… А он ответил: «Ищи то, что не сгорело». И я нашел тебя… Теперь понимаешь? Вальтер захочет понять, что в тебе особенного, почему ты выжила. И почему тебя выслеживал красный дракон. И продолжает выслеживать…
— Уверен?
— Да. Я думаю, он прилетал на север нарочно, чтобы тебя убить. — Грег помолчал и добавил: — Вы с ним еще встретитесь.
— Я всегда это знала, — сказала Аличе.
Слова сами слетели с ее губ, и только потом она поняла, что сказала правду.
После того разговора они с Грегом, не сговариваясь, избегали друг друга.
Гораздо чаще она общалась с его братом Нагелем. Нагель тоже умел оборачиваться человеком, но не видел в этом ни радости, ни резона — все равно что рядиться в бедную одежду не по росту.
— В сказках драконы умеют принимать человеческий облик, но я никогда не думала, что это правда, — сказала она ему как-то вечером, когда они вдвоем отдыхали у огня.
— Смертные вечно болтают о том, чего не знают, — возразил Нагель. — Ни красные, ни зеленые драконы людьми оборачиваться не умеют. У каждого клана — свои способности. Вальтер когда-то говорил, что человеческий облик могут принимать только золотые и серебряные драконы… Сколько живу — не видал ни одного золотого или серебряного! Вальтер, впрочем, рассказывал, что они одиночки и живут уединенно…
— Но ведь Черный клан — не золотые и не серебряные драконы! — сказала Аличе. — Так почему вы оборачиваетесь людьми?
— А Змей его знает! Нас трое здесь, и все мы владеем этим Даром… Вальтер его очень ценит. Велит, чтобы мы держали это в строжайшей тайне. Думаешь, почему Грег тащился пешком через половину Веттерштайна? Да потому, что Вальтер строго-настрого запретил ему превращаться! Вот Грег и не превращался…
Аличе фыркнула.
— Это же глупо! Можно подумать, зеленые драконы о вас не знали!
— Что мы владеем Черным Верхом — давно знали. О том, что мы умеем принимать облик смертных, — конечно, нет.
— Но в итоге-то узнали!
— И что, легче им от этого стало?
Нагель внезапно разразился диким хохотом — даже несколько камней выпало из свода.
— И чего тут смешного? — удивилась Аличе.
— Вальтер приказал Грегу проследить, чтобы ни один дракон не узнал о нашем даре превращений! А Грег просто поубивал всех, кого встретил на пути, ха-ха-ха! И теперь Зеленый клан уничтожен, и никто о нашем даре не знает!
Аличе невольно посетила мысль, что она тоже посвящена в эту тайну. Не значит ли это, что она вряд ли когда-нибудь покинет замок Черный Верх? Но эту мысль она прогнала, как чересчур пугающую. И вслух высказывать ее тоже не стала — а то у Нагеля, чего доброго, хватило бы бесчувственности подтвердить ее.
А Грег все отмалчивался. Он ведь никогда не врет, — поэтому он просто молчит. И это очень говорящее молчание. «Совесть мучает!» — думала Аличе понимающе. Ее точно замучила бы на его месте. Она ведь доверилась ему, он привел ее сюда, и что теперь с ней будет?
«Вальтер», — произнесла Аличе одними губами, будто пробуя имя на вкус.
Губы потрескались из-за мороза, и от имени остался отчетливый привкус крови.
Старший дракон… Значит — самый сильный, самый умный. Самый жестокий… Аличе хотелось бы надеяться на лучшее, но ей представлялось некое чудовище — вроде красного монстра, спалившего Вишневую Лорету. Только черное, словно облако дыма, повисшее над городом, когда погасли пожары.
Красный дракон искал ее, чтобы убить. С какой целью ее ищет черный?
Глаза сами поймали движение далеко внизу. Крылатая тень стремительно скользила над равниной, то исчезая в облаках, то снова возникая.
Это был Нагель. Аличе уже научилась безошибочно различать братьев в драконьем облике. Нагель ей не особо нравился, хотя с ним ей было легко — гораздо проще, чем с Грегом. Может, потому, что сам Нагель был довольно незамысловат. Он обожал себя, глубоко и искренне собой восхищался и ценил себя превыше всех сокровищ Пяти Герцогств. К Грегу относился с некоторой опаской, не забывая, впрочем, подчеркивать при каждом удобном случае, кто тут старший, а кто младший. Когда ему льстили, бурно расцветал, когда не обращали внимания, мрачнел, а в ответ на малейший упрек впадал в необузданную ярость. Когда дело не касалось его блага, Нагель сразу становился жесток и равнодушен. Одним словом — был самым обычным драконом…
Крылатая тень приближалась, гоня перед собой ветер и множество подскакивающих пятнышек. Вскоре Аличе увидела, что Нагель преследует стадо оленей, нарочно пугая его. Он был сыт и просто развлекался. Когда Нагель охотился, то вел себя совсем иначе. Аличе однажды видела его за звериной травлей и поняла, что, несмотря на хвастовство, он может быть в самом деле страшен. Она еще не встречала существа, которому бы так откровенно нравилось убивать.
До смерти перепуганные олени скрылись под защитой леса, и Нагель круто взмыл вверх. Еще мгновение — и он повис перед скалой напротив Аличе, резко и часто взмахивая крыльями. Она отступила от края, прикрывая лицо ладонью.
— Тень падает на них с неба, и это последнее, что они видят в своей жалкой жизни! — проревел он, будя эхо. — «Последняя тень!» А, каково? Точно, кратко и грозно!
Нагель обожал придумывать себе впечатляющие прозвища.
— О да, мурашки по коже! — ответила Аличе, пряча насмешку за серьезным тоном. — Ты за мной?
— А за кем? Тут еще какая-то смертная взгромоздилась на верхушку горы? Зачем ты опять сюда залезла, глупая? Надеешься, что отрастут крылья? Эй, девчонка, ты меня слушаешь?
— Да, — процедила Аличе.
«Девчонкой» он ее начал звать после того, как, потеряв терпение, Аличе заявила ему, что на «Эй, смертная» больше отзываться не будет.
— Ха-ха! Ладно, давай сюда, на спину. У нас гость!
— Гость?
— Точнее, хозяин! Вальтер прилетел! Ну, что встала? Прыгай на спину, дважды приглашать не буду!
