– Да, я слышал об этом.
В прошлый раз гадалка спасла меня от Серхера. Именно во сне, поскольку оба каким-то невероятным образом там оказались. Сейчас она была одна, и ее неожиданный визит внушал страх.
– Тогда почему хочешь отдать спасительное для тебя средство какой-то девчонке? Думаешь, она тебя осчастливит?
– Не имеет значения.
– А что имеет?
– Я должен отвечать?
Вопросы невидимой собеседницы все больше раздражали, поскольку порождали сомнения в правильности уже принятого решения. К тому же было абсолютно непонятно ее стремление именно здесь избавить меня от проклятия. Неужели этого нельзя было сделать раньше?
– Необязательно. Я всего лишь хочу уберечь тебя от непродуманных поступков.
– Интересные у вас развлечения: сначала награждаете проклятием, а затем проявляете заботу о проклятом. И как вам после этого верить?
– На самом деле все очень просто: с помощью проклятия мне через тебя удалось отомстить своему злейшему врагу. Уничтожить не только его самого, но и его никчемный дух. Пришло время отблагодарить.
От ее слов о предстоящей благодарности почему-то повеяло могильным холодом, у меня даже начало замерзать лицо.
– Хотите сказать, что задолго знали о моей встрече с Серхером?
– Конечно. Я же, как ты говоришь, гадалка. Могу видеть будущее – и твое, и зеленоглазой девицы…
– Больше мне рассказывать о грядущем не надо. Предпочитаю сюрпризы, которые преподносит жизнь, иначе хоть сразу в могилу.
Не зря я давал зарок не слушать предсказателей. От одной мысли, что старуха снова примется за свое, меня затрясло.
– Ты ведь почти ничего не знаешь о девушке.
– Ну и что? Она вытащила меня из огня.
– Это произошло давно, Сарин. С тех пор многое изменилось, и Линель уже не та, что была раньше.
– Я тоже сильно изменился, если вы успели заметить.
– Однако ты до сих пор человек.
– Подумаешь! Волшебники тоже люди.
– В умении творить чары действительно нет ничего страшного, но твоя Линель уже больше демон, чем человек. Всего один шаг – и она превратится в тварь нижнего мира. А ты ничего не успеешь сделать. Она слишком близко подошла к краю манящей пропасти.
– Врешь! – не сдержался я.
В этот раз дернулся так, что в затылке заболело, словно меня чем-то огрели.
– Если сейчас не послушаешь меня, то очень скоро столкнешься с проблемой выбора: умереть самому или убить ее. При этом ни один из вариантов не спасет ни тебя, ни ее. Сарин в любом случае попадет к демонам тьмы, а девица превратится…
– Она дракмаг, значит, в ней есть частичка светлого бога. Такой человек не может стать демоном! – закричал я.
– Интересно, кто из нас больше знает о богах и демонах? Ты, не проживший и четверти века, или я, родившаяся пятьсот лет назад?
– Знать и делиться знаниями – не одно и то же, – постарался себя успокоить, все-таки князю не следует проявлять эмоции.
– Ты действительно сильно изменился, Сарин. Возмужал, поумнел, стал намного сдержаннее, однако до сих пор не научился жертвовать друзьями. Ведь так? – В голосе женщины звучала насмешка.
– И не собираюсь.
– Тогда тебе немедленно следует съесть цветок. Рассказываю почему. Сейчас лодка проходит первую часть подземелья, где царствуют духи предков Журавии. У них к вам претензий нет. Затем лодка войдет в обитель белых духов, которым вряд ли понравится волшебница Арнель. И напоследок тебя ждут черные духи. Они, как и демоны тьмы, просто мечтают перетащить Сарина Дюзана в нижний мир.
– Мечтать не возбраняется, но не все мечты сбываются.
– Думаешь с ними справиться? На их территории?
– Вы ведь смогли?
– Я слишком многое отдала, Сарин. Ты же не готов жертвовать друзьями?
– Нет.
– Тогда ты обречен.
– Они сильнее верховного демона?
– Ах вот ты о чем вспомнил. Везение – штука хорошая, но она не всегда оказывается под рукой.
– Вдруг мне повезет и в этот раз? – Удалось взять себя в руки, теперь наша беседа потекла в более выгодном направлении.
– Я бы не надеялась только на удачу.
Так, ей необходимо заставить меня съесть огнецвет. Зачем? Сама точно не скажет, да и я вряд ли сумею ее разговорить. Но почему бы не попытаться?
– А что произойдет, когда я съем цветок? Духи решат, я сумасшедший, и отстанут?
– Понимаешь, Сарин, дело в том, что его огонь крайне опасен для духов. Все они тут же отпрянут от любой, даже самой лакомой добычи. Больше трех часов (а это очень много) ты и твои друзья будут в полной безопасности. И тогда ты никого не потеряешь.
Сразу столько лишних слов? И как тут не вспомнить науку Лехана. Гадалка почувствовала, что я вот-вот соглашусь, и засуетилась. Но зачем ей нужно?
– Ага, теперь я понял. Огнецвет выжжет из меня тот отпечаток, который является проклятием? – Чего только не выдумаешь, чтобы убедить старуху в ее догадках. Если выберемся из подземелья, подарю Лехану полсотни золотых.
– Я же говорила, что ты стал умным и рассудительным молодым человеком.
– Сарин! Очнись! Да что с тобой? – Голос Арнель ворвался в необычный сон как гром среди ясного неба.
Несколько пощечин стали весомым доводом, чтобы открыть глаза. Сразу увидел лицо волшебницы.
– А драться было обязательно? – Я потер скулу ладонью.
– А ты не пугай нас! Едем в полной темноте, ты не откликаешься, а тут, когда речка замерцала тусклыми бликами, мы увидели твое лицо. Белое как снег в середине зимы.
– И это повод хлестать князя по щекам?
– Сначала тебя облили водой. Не помогло. Потом я пыталась тебя трясти – без толку. Когда за дело взялся Лехан, ты ударился затылком о борт лодки, но даже не застонал. Что еще оставалось делать?
Я сразу вспомнил и о мерзнувшем лице во время беседы с гадалкой, и о дрожи, и о боли в затылке, где сейчас появилась небольшая шишка.
– Надо было его просто поцеловать, и он бы очнулся, – подала голос сестра Сертуша. Девчушка говорила мало, но всегда в точку.
– Этот способ я оставила на самый крайний случай, – улыбнулась чародейка.
– Спасибо.
Мне заметно полегчало, хотя ломота в теле напоминала о недавнем странном недомогании и необычных видениях. Разговор с гадалкой не выходил из головы. Очень хотелось считать его ничего не значащим сном…
– Почему речка светится? – Я посмотрел на воду и вспомнил о белых духах.
Лодка прошла зону мерцающих бликов и вошла в воды, покрытые тонким слоем молочного тумана, который и являлся источником мягкого света.
