– Вот и я так подумал, – кивнул Ырмытыр, – но богу войны как-то несолидно ратовать за мир… А с другой стороны, орки тоже не все ж время воюют. Да и просьбы в большинстве, у них мирные, ну там, чтоб пастбища тучные были, стада множились, а то, бывает, вообще просят, чтоб приглянувшаяся орчанка полюбила и сына-наследника родила. А я им кто? Сводня и повитуха в одном лице? Это я-то, грозный бог войны, в смысле, орочьей. Вот я придумал себе вторую половину, вернее, богиню. Чтоб она-то и занималась всякими бытовыми мелочами. А вообще это делал я, от ее имени.
– А поскольку орки – народ мирный, ну, которых я знаю, то эта богиня стала почитаема больше, чем грозный бог орочьей войны, – хихикнула Листик.
– Ну да. А мне-то каково? Мало того что со всякими просьбами, мне не свойственными, постоянно обращаются, так и молиться, как бабе, начали, ну, по-бабьи. Обидно! – Ырмытыр увидел, что его не поняли, и пояснил: – Это орчанки-то.
– Ну да, чего им молиться грозному богу войны? Чтоб очередное кровопролитие устроил? Где будут гибнуть их мужья и сыновья, – усмехнулась одна из русоволосых богинь.
– Слушай, а ты не войну устраивай, а займись мирными делами, покровительством охоты… – начала Листик.
Милисента ее перебила, хихикнув:
– На козлов! Охоты на козлов!
– Ага, и на козлов тоже! Вот ты, Мил, разве не любишь козлов?
– Очень, Ли, жаренных на вертеле, приготовленных на углях, а целиком запеченные в глине с травами – это вообще нечто! Помнишь, как нас Уругышак угощал?
– Ага! – облизнулась Листик и продолжила поучать Ырмытыра, ошалело смотрящего на рыжую девочку: – Вот! Бог – покровитель охоты, пастушества, можешь и земледелие прихватить, счас орки и этим занялись. Что там еще? Рыбалки, гончарного дела, можешь торговлей заняться, в конце концов, там умения побольше, чем воевать, требуется. Так как?
– Она с легкостью дает имена богиням и перепрофилирует богов… – начал Инед, а обе русоволосые богини захихикали:
– Сейчас она его уговорит и пол поменять – стать богиней!
– Нет, я не согласен! – ответил орк и пояснил: – Не согласен стать богиней! А заняться мирными делами – согласен. Только мужскими!
Орк как-то задумчиво посмотрел на Милисенту и неожиданно преклонил перед ней колено:
– О великая Анурам! Народ орков ждет твоего появления! Яви свой ясный лик любящим тебя!
– Э-э-э… Это как? – растерялась Милисента.
– Очень просто, берешь и являешь! Но только лик! А то вот Люси, когда лик являла, так совсем раздетая была, так дроу на ее лик и не смотрели, смотрели совсем на друго…
– Листик! – возмутилась младшая богиня темных эльфов, а рыжая девочка ехидно продолжила:
– Ага, и ко мне приставала, хотела, чтоб я на ней к дроу въехала!
– Чем въехала? – спросила Милисента, она никак не могла прийти в себя после такого торжественного обращения к ней Ырмытыра. Инед, морской бог и богини засмеялись. А Милисента спросила у продолжавшего стоять перед ней на одном колене орка: – Как я могу быть орочьей богиней? Я же совсем не похожа на орчанку…
– Не похожа, – согласился Ырмытыр. – Но, несмотря на это, орки Геллы признали в тебе свою богиню…
– Но я тогда была в личине орчанки!
– А что мешает тебе, о прекрасная Анурам, менять личину, когда ты будешь…
– Ага, показывать ее оркам! – захихикала Листик.
Милисента тоже улыбнулась:
– О моя верная Арыамарра! Хоть ты не издевайся!
– Вот видишь, прекрасная Анурам! У тебя и Арыамарра, твой голос, уже есть! Ты истинная орочья богиня! – Ырмытыр, так и не вставший с колена, поцеловал Милисенте руку.
Милисента растерянно огляделась, ища поддержки, но русоволосая богиня, одобрительно кивнув, произнесла:
– Приветствую тебя, сестра! Грозная, но в то же время милостивая Милисента-Анурам!
– Вот так, без моего ведома меня богиней сделали, а теперь и еще и божественными обязанностями нагрузили! – неизвестно кому пожаловалась Милисента. – Плюс я еще и хранительница трех миров! Ну где это видано!
– Нигде, по крайней мере, до сих пор, – согласился с девушкой Инед. – Такого еще не было, чтоб у мира было сразу две хранительницы, и такого не было, чтоб одна хранительница была на три мира. Да и чтобы хранительницей была богиня – тоже не было. У них совсем разная природа силы, но вам с Листиком удалось как-то это совместить.
– Ты прямо как Тайша, счас попросишь разрешения нас поизучать! – посмотрела на Ледяного Владыку Листик.
– Ага, – ответил тот.
Листик сделала вид, что надулась.
– Опять дразнишься?!
– Ага, – еще раз сказал Инед и, подхватив Листика на руки, закружил ее.
Девочка закричала:
– А Милисенту!
Ледяной Владыка прихватил и Милисенту и с легкостью стал кружить обеих, при этом даже не шепнув, а только обозначив губами:
– Была у меня одна девочка, а теперь две!
Когда он поставил сестер на землю, Листик озабоченно заявила:
– Мы вообще-то на свадьбу приглашены, неудобно получается. Да и Рамана с Тайшей волнуются, я уж не говорю про Саманту!
– Ну, если все ясно, то не стоит задерживать Листика и Милисенту, – кивнул Инед.
Девочка повернулась к темным эльфийкам:
– Люси, ты с нами?
Девушка посмотрела на свою сестру, та кивнула:
– Конечно! Я тоже к вам присоединюсь, если не возражаете. Муллиан был для меня закрыт, пока там хозяйничала демоница. Надо поддержать свой народ, но основную работу придется сделать тебе, надо исправлять свои ошибки, да и показать дроу, что ты хоть и младшая, но богиня. – Последние слова Лосс адресовала своей сестре.
На вершине горы остались только Инед и две русоволосые богини. Ледяной Владыка, внимательно глядя на ту, что скромно одета, задумчиво произнес:
– На Муллиане восстановлено равновесие, без твоего участия там не обошлось. Вот мне и интересно, какова твоя роль во всем этом? Ведь там никого из твоих слуг не было – ведь так? Значит, ты кого-то использовала, я даже догадываюсь кого. Вот теперь и скажи мне, Энна, почему?
– Инед, ведь ты, отдавая Листику кинжалы Халасса, знал, что их применение не богом смертельно опасно? Не говори, что не знал, но все же отдал их девочке, – ответила богиня.
– Да, – поддержала свою подругу вторая богиня. – Смертельно опасно даже для дракона. Отдавая кинжалы Листику, ты пошел наперекор желанию своей дочки, не хотевшей, чтоб ее ребенок становился богиней!
– Но Ветика провела посвящение своей дочери… – начал Инед.
Энна его перебила:
– Оставь эту сказку о том, что она пожертвовала частью своей души ради того, чтобы…
