– Под себя ссы, – сказал детина, явно довольный жизнью.
– Я человек, – сказал американец, силой придержав дверь, – и у меня есть права. Возможно, вам приказали нас задержать, но вряд ли вам приказывали нас унижать, так?
Здоровяк в форме немного подумал, решая, что делать дальше. В конце концов доброе начало все-таки взяло верх, он отступил в сторону. Да к тому же обычные русские все-таки испытывали некий пиетет к иностранцам.
– Шагай…
Туалет оказался неожиданно новым и чистым, за исключением сортира – он уже был изрядно загажен, видимо, кого-то выводили. Он попробовал нажать на слив – воды не было.
Какое-то здание на ремонте, свободное, – вот и привезли сюда…
Он сделал свои дела. Бумаги не было, но в кармане оставался блокнот…
Примерно через три часа их освободили…
Он думал, что их решили все-таки покормить, но охранник показал ему дубинкой на выход. Набросив куртку на плечи, он поперся на выход…
В коридоре он встретил Тиммонса и нескольких других сотрудников конспиративной точки. Тиммонсу явно досталось, но он держался…
Под конвоем русских они спустились вниз по лестнице, на которой еще не убрали строительную пыль: здание явно ремонтировали. На какой-то момент ему даже показалось, что их ведут на расстрел – но во дворе, рядом с мешками готовых строительных смесей он увидел стоящие рядком несколько белых «Субурбанов». На двух из них на крыльях были укреплены маленькие американские флажки…
Встречающие рассадили их по машинам. Тиммонс кивнул Ефимоффу и показал ему на его машину. Надо было поговорить…
Аэропорт Домодедово. Служебные помещения United Airlines
Из какого-то подмосковного городка конвой американских машин на полной скорости отправился к одному из аэропортов русской столицы – Домодедово. Там их уже ждала посол Гайл Киласки, чтобы запихнуть в самолет и отправить вон из страны. Первая женщина-посол, сменившая в Москве одиозного и находящегося в обструкции профессора политологии Майкла МакФолла, имевшего дурную привычку говорить то, что он думает. Гайл Киласки в этом смысле была куда более дипломатична… карьера нью-йоркского адвоката по бракоразводным процессам обязывала. К тому же для пятидесяти лет она неплохо выглядела и умела играть с русскими в игры «язнаючтотызнаешьчтоязнаю». Серая от усталости, едва держащаяся на ногах от вала проблем, которые на нее свалились, она выругала их последними словами и приказала садиться на самолет, пока русские не передумали, и убираться ко всем чертям. Однако и Ефимофф и Тиммонс были с этим не согласны – и потому самолет на Вашингтон давно улетел, а они сидели в одном из служебных помещений аэропорта, арендуемом американским авиаперевозчиком United Airlines, и пытались понять, что им делать дальше. К ним присоединился Диллон Джексон, помощник начальника станции в Москве, и еще один парень, отвечающий за специальные операции в Москве. Сам начальник станции не рискнул выйти из помещений посольства. Послу же пришлось остаться здесь: она нервно ходила по небольшой, заставленной коробками комнате и набирала что-то на экране мобильного коммуникатора.
– Еще раз… – сказал Джексон, отхлебывая кофе из стаканчика и морщась от изжоги. – Вы уверены, что это был русский?
– Да, но с американской винтовкой.
– Американской винтовкой?
– Да, сэр. Карабин «М4», на нем прицел ACOG и глушитель. Это точно.
– Хорошо разбираетесь в оружии…
– Сэр, я служил в Ираке…
– Да-да, конечно. Откуда он стрелял? Я имею в виду – с какого расстояния?
– Думаю, ярдов с трехсот. Так, на взгляд…
– Сколько выстрелов он сделал?
– Очень немного. По выстрелу на каждого, он стрелял очень быстро. Они не успели ничего сделать. Ни один не выстрелил в ответ…
– Это серьезно… – сказал Мэтт Звак, пожилой отставной штаб-сержант морской пехоты США, отвечающий за безопасность специальных операций в Москве. – С глушителем средняя точка попадания отклоняется, это не все знают. Ты сможешь его опознать, сынок, если получится?
– Да, сэр, вероятно.
– Черт, самое время отправиться за чьим-то скальпом.
– Не забывайтесь, сержант. – Посол явно не была настроена дружелюбно. – Это чужая страна, ясно?! И у них все еще есть тысяча с лишним атомных бомб, которые могут обрушиться на головы ваших сограждан, если вы будете мыслить и действовать, как чертов Джон Рэмбо!
– Мэм, этот парень убил моего человека и американского гражданина! За это кто-то должен ответить.
– Этого бы не произошло, если бы ваш парень не схватился за чертов пистолет, – твердо сказал Дэниэл.
Звак изумленно уставился на него.
– Что? Да он же защищал тебя, когда тебе грозила опасность!
– Мать вашу, сэр! – не выдержал Ефимофф. – Тогда мне не грозила опасность! Она грозила мне за пять минут до этого, и этот парень лежал неподалеку, и я даже не знал, что он, на хрен, есть. И когда эти ублюдки приказали пацану добить Тэда – он ничего не сделал. А сделал тот парень, который вынес пацану мозги, а потом и остальным, ясно? Если бы ваш человек не схватился за пистолет, то был бы жив, ясно?
– Парень, да ты на чьей стороне? Русских?
– Я ни на чьей стороне, сэр. Я военный полицейский, ясно? И привык к тому, что правда еще чего-то стоит в этом мире.
– Что за пацан? – спросил Джексон.
– Среди моих похитителей был несовершеннолетний. Мальчик лет четырнадцати. Они приказали ему добить Тэда. Он разбежался и прыгнул ему на грудь… ногами. Наверное, он собирался еще раз это сделать, когда русский стал стрелять. Попал прямо в голову, потом начал отстреливать остальных.
Киласки резко встала с дивана.
– Не знаю, что я здесь делаю, джентльмены, – сказала она, – но больше я здесь не собираюсь оставаться ни минуты, чтобы выслушивать все это. Я не желаю потом давать показания перед следственной комиссией Конгресса. Мистер Джексон, у вас, конечно, будут свои соображения – но я полагала бы необходимым всем вашим людям, которые как-либо участвовали в… этом, немедленно убираться из Москвы. Еще не хватало, чтобы кому-то из них были предъявлены уголовные обвинения…
– Мэм, не забывайте, что помимо интересов русских, есть еще и наши собственные интересы. В этом городе несколько дней назад произошел террористический акт, и…
– О, как я могла об этом забыть, мистер Джексон. Между прочим, я была всего в нескольких футах от места подрыва и чудом осталась жива. В то время, как ваши проклятые ведомства не сделали ничего, чтобы предотвратить это.
Конечно же, миссис Киласки немного преувеличила – она в этот момент была на втором этаже отеля и слышала только глухой хлопок, а потом началась форменная суматоха. Но как бывший адвокат, она знала – есть факты, а есть их подача. Не вред и немного приукрасить.
