– Жанна? Помню, конечно. У меня еще нет маразма.
Привет, как дела?
С Жанной мы когда-то учились в ГИТИСе.
– Ох, в двух словах не скажешь. Слушай, Саша, я сейчас
работаю на канале «Культура»…
– Понятно, тебе нужен Глеб! Но он спит, вернулся под
утро, жалко его будить. Может, я ему передам?
– Саша, ради бога, это срочно! Разбуди его, ради всего
святого, Христом Богом прошу!
– Ладно, попробую.
Ишь как засуетились… Я разбудила Глеба. Он, чертыхаясь,
схватил трубку, а я вернулась к сумке с подарками. Чего там только не было – и
платья, и кофточки, и белье. Но все это было какое-то не мое, что ли… Вещи были
выдержаны в общем в одном стиле, но почти все желтые – цвет, который я просто
терпеть не могу, он меня убивает. Что, Глеб с ума сошел? Я не могу это носить,
а ведь вещи явно дорогие… Я чуть не расплакалась. И только одна вещь обрадовала
– черное платье из мягкого шелка. А лифчики, несмотря на красоту, оказались
неудобные, на косточках, что я просто ненавижу.
– Санька, почему у тебя такое лицо? – испугался
Глеб.
– Да нет, все нормально, спасибо.
– Тебе не нравится?
– Глеб, почему столько желтого, мне же желтый никогда
не шел… – робко проговорила я.
– Санька, ты ничего не понимаешь, в этом сезоне в
Италии желтый – самый актуальный цвет, так мне объяснила Лаура…
– Это еще кто?
– Художник по костюмам, она помогала мне с подарками.
Ты примерь, примерь, все эти разговоры, «к лицу – не к лицу» – ерунда. Надо
просто изменить немного макияж…
Я покорно накинула желтый плащ. Сшит он был изумительно, но
носить его я не могла. Такой плащ подошел бы жгучей брюнетке…
– Потрясающе элегантно, Сашка! Хотя, если честно,
пожалуй, это и вправду не твой цвет… – От расстройства Глеб чуть не
плакал. – Санька, а может, его покрасить, а?
– Выкрасить и выбросить. Ничего, Глебка, я надену к
лицу черный или лучше темно-синий шарф и сойдет. – Мне стало его жалко. И
элегантный плащ тоже. Я полезла в шкаф и вытащила большой темно-синий шелковый
платок, купленный когда-то в Турции. Накинула его, завязала легким узлом – и
действительно, картина была уже не столь плачевной.
– Сашка, блеск! – расцвел Глеб.
– А ты маме тоже все желтенькое привез?
– Ну, в общем, да… Лаура сказала, что это самое
актуальное…
– Какая дура твоя Лаура!
– Санька!
Прошло две недели. Глеб дважды играл «Горе от ума» и имел
сокрушительный успех. Его буквально рвали на части. А тут еще вышел
исторический сериал, где у него была небольшая, но эффектная роль, и ему просто
не давали проходу. Я его почти не видела. Но все равно была счастлива. Еще бы!
Я продолжала украшать наше гнездышко. Глеб купил новую машину, белую «девятку».
– Санька, если так пойдет, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не
сглазить, через годик куплю себе джип! Всю жизнь мечтал о джипе.
– Глеб, по-моему, джип не городская машина, а? Если бы
у нас была дача…
– Ты хочешь дачу?
– Ни за что!
– Все равно я хочу джип, пусть и без дачи!
Но пока он удовлетворился «девяткой». А я наконец могла не
выгадывать каждую копейку, когда шла за продуктами. И опять сделала себе
красивые ногти.
И еще купила какие-то таблетки для похудания.
Меня от них подташнивало, но, кажется, результат должен
быть, потому что аппетит они мне отбили. Я регулярно звонила бабушке, которая
тут же начинала кричать, чтобы я не смела тратить деньги и что она мне
перезвонит. Действительно, прокричав это, бабушка швыряла трубку и через минуту
перезванивала.
– Саша, сколько раз тебе говорить, что от нас звонить
гораздо дешевле. Я слушаю, какие у тебя новости?
Я все рассказывала ей, она радовалась за меня. А однажды
сказала:
– Сашенька, я оформила наконец приглашения для вас с
Глебом и на днях высылаю!
– Бабушка, не знаю, сможет ли Глеб, а я обязательно
приеду. Я уже соскучилась, может, не стоит осени ждать?
– Сашенька, милая, – растрогалась бабушка, –
я тоже очень, очень скучаю, но раньше октября, боюсь, ты тут просто изжаришься!
У нас уже началась жара, а по Израилю надо поездить, не сидеть же, в самом
деле, на одном месте, но это тяжело без привычки. Давай уж наберемся терпения,
к тому же я хочу, чтобы ты привезла целый ряд справок, они необходимы для
оформления наследства, понимаешь?
– Какие справки?
– Я все тебе напишу и вышлю вместе с приглашением. Пока
ты все их соберешь, время и пролетит.
Мне и в самом деле не хватало бабушки, хоть мы почти не
знали друг друга.
От Ули что-то давно ничего не было слышно. Я ей позвонила.
Она была дома и, судя по голосу, не в настроении.
– Опаньки! Вспомнила наконец обо мне, звездная жена!
– Уля, что ты говоришь! Я просто закрутилась…
– Да уж представляю себе! Какой печатный орган ни
откроешь, везде твой Глеб красуется. Все просто с ума спрыгнули, по-моему. Но
ты довольна?
– Конечно, зачем ты спрашиваешь?
– Санька, я не про то… Ты-то сама довольна жизнью?
– Что ты имеешь в виду?
– А, ладно…
– Уля, ты о чем? Ты что-то знаешь, чего я не знаю?
– Ну, наверное, я знаю многое из того, чего ты не
знаешь…
– Я хочу сказать, про Глеба что-то знаешь?
– По-твоему, вокруг Глеба весь мир крутится, да?
– Уля, ты чего такая злая? Кстати, как твой
Сигизмундыч?
– Опаньки! Вспомнила…
– А ты уже забыла о нем? – засмеялась я.
– Пытаюсь.
– Да что случилось-то?
– Тебе, что ли, интересно? – шмыгнула носом Уля.
– Естественно.
– Слушай, я не могу по телефону, может, встретимся, а?
– Хорошо, давай, только завтра, сегодня мы с Глебом
идем на какую-то мощную тусовку в «Метрополь».
– Опаньки! Это круто! «Метрополь» теперь что-то вроде
новорусского Версаля. Высоко взлетела, Санька! В чем пойдешь? Туда надо
выпендриться по полной программе.
– Глеб мне привез черное платье… – не очень уверенно
сказала я. Меня и саму смущало предстоящее мероприятие.
– Говори быстро, какое платье!
– Черное, шелковое, миди, с большим вырезом… красивое.
– С рукавами?
– Нет, понимаешь, там еще что-то вроде полупрозрачной
пелеринки…
