– Я хочу уехать.
– Куда, скажи на милость?
– К бабушке.
– А что? Это мысль. К бабушке надо поехать, тем более
страна такая интересная. Но жить там ты ведь не останешься?
– Почему? Может, и останусь.
– На бабушкиных харчах? В неполные тридцать четыре
года? Не смеши меня, Сашка.
– Нет, я не то хотела сказать…
– Ты хотела сказать, что черт знает как давно не
отдыхала. И отдых в Израиле – совсем не кисло. Тебе это нужно. Но потом-то что
ты будешь делать?
– Я не знаю. Теперь я уже ничего не знаю. Я, наверное,
не смогу больше жить с ним… Не смогу.
– Не спеши, Сашка. Ты ведь его любишь без памяти. Да и
куда ты уйдешь? Попробуй простить его на сей раз. Ты ведь впервые с этим
столкнулась. Попробуй… Знаешь, я не хочу советовать тебе какие-то банальные
вещи, но… Заведи тоже мужичка. Отдушину, так сказать. Переспи с кем-нибудь.
– Уля!
– Да что – Уля? Хороший левак укрепляет брак! Давно
известная истина. Почувствуешь себя виноватой, и вина Глеба не покажется такой
уж огромной.
В этой жизни все относительно, Сашка. Но поверь, пока ничего
такого уж экстраординарного не случилось. Сбляднул мужик, зачем из этого
трагедию делать? О, лифт приехал, наверное свекровь твоя явилась. Я лучше
пойду, у меня от нее изжога.
Уля наклонилась ко мне, поцеловала и шепнула на ухо:
– Держись, Сашка!
– Я смотрю, ты немного пришла в себя, – заметила
Светлана Георгиевна. – Уже не такая бледная. Саша, я купила клубнику.
Будешь?
– Нет, спасибо, не хочется.
– Саша, надо питаться!
– Ничего, не поем немножко, может, похудею…
– Хочешь бутерброд с ветчиной?
– Нет, спасибо, Светлана Георгиевна, мне ничего не
хочется. Я вот морсу выпью, очень вкусный морс. И еще посплю, пожалуй, я
устала.
– Ну еще бы! Эта дама кого угодно уморить может, даже
здорового. У меня от нее изжога.
Я чуть не рассмеялась. Надо же, у обеих изжога!
– Саша, давай сейчас температуру померяем. И не спорь!
Она сунула мне градусник. Температура была пониженная,
тридцать пять и восемь.
– Это слабость, но ничего страшного. Тогда я, пожалуй,
поеду домой, у меня сегодня еще ученик. Глеб обещал пораньше вернуться.
– Да, вы идите, спасибо вам за все, Светлана
Георгиевна.
– Если что понадобится, звони.
С этими словами она ушла. Я осталась в полном недоумении.
Что это с ней случилось? Неужели она узнала о сыне что-то такое, что заставило
ее устыдиться за него? Она, кажется, сегодня даже ни разу не обиделась. Чудны
дела твои, Господи!
Я опять задремала и проснулась от телефонного звонка.
Спросонья я не разобрала, что звонок был междугородный. Бабушка!
– Сашенька, детка, у тебя все в порядке, мне что-то
неспокойно уже со вчерашнего вечера. Что у тебя с голосом? Ты здорова?
– Бабушка, я так соскучилась!
– Сашенька, что-то все-таки случилось, да? Что-то с
Глебом?
Мне безумно хотелось пожаловаться бабушке на жизнь, но я
боялась ее огорчить, она ведь такая старенькая…
– Нет-нет, все нормально, просто у меня мигрень. Только
и всего.
– Правда? Ты меня не обманываешь?
– Ну что ты, бабушка!
– В твоем возрасте меня тоже мучили мигрени, это
наследственное. Саша, ты получила приглашение и список документов?
– Нет, пока не получила.
– Как странно… Впрочем, я знаю, что делать. На днях в
Москву едет моя соседка по дому, я перешлю приглашение с ней!
– Бабушка, я не хочу ждать осени, я приеду сейчас, как
только получу приглашение, можно?
– Сашенька, как ты можешь спрашивать? Но просто у нас
дикая жара, а дальше будет еще хуже.
– Ничего, не растаю! Ты же там живешь, правда? И даже
лучше себя чувствуешь, чем в других местах, а я твоя внучка и, говорят, очень
на тебя похожа, значит, выдюжу! Я обязательно приеду, плевать на жару! Может,
мне еще и понравится! Я ведь не пробовала!
– Сашенька, милая, я буду счастлива. К сожалению, Миши
сейчас нет в Араде, я завтра позвоню насчет приглашения… Наташа едет через
неделю. Она обязательно тебе его привезет! Знаешь, вечером у нас жить можно,
будем с тобой чаи гонять на балконе. Ты надолго можешь приехать?
– Думаю, да.
– Но ты говорила, что собираешься с Глебом в Италию?
– Это еще неизвестно, а к тебе я ужасно хочу приехать,
просто сил нет, как хочу…
– Ты с ним поссорилась? Да?
– Нет, бабушка, нет!
– Ну не хочешь говорить, не нужно. Сашенька, я так
рада… Если ты сразу пойдешь в посольство, то визу получишь максимум через
недельку, кажется, теперь на это уходит неделя. А билет закажи уже завтра! Миша
тебя встретит! Ты с Инкой общалась?
– Да, она уже ходила на «Сирано», и еще Глеб ей достал
билет в Вахтанговский. Так что она под присмотром.
– Спасибо тебе, детка.
Я едва сдерживалась, чтобы не зареветь в голос, а потому
пробормотала:
– Бабушка, прости, я должна бежать, меня Глеб ждет.
– Да-да, конечно, беги, не буду тебя задерживать.
Целую, деточка.
Положив трубку, я попыталась разреветься, но у меня ничего
не вышло. Почему-то слез не было. Разговор с бабушкой дался мне нелегко. Я была
как выжатый лимон. Но зато через неделю у меня будет приглашение! А через две –
в худшем случае три недели я буду в далеком маленьком городе Араде, посреди
пустыни. Я видела у бабушки фотографии этого городка – масса зелени, красивые
цветы, добротные дома… Говорят, пустыня успокаивает… Там, правда, пустыня не
такая, как Сахара или Каракумы в кино, но это неважно, я еще никакой пустыни не
видела. Но зато вчера я поняла, что это такое. У меня в душе пустыня. Самая
настоящая пустыня.
– Санечка, как ты, маленькая?
Я открыла глаза. Надо мной склонился Глеб. Вид у него был не
на шутку встревоженный. Я молчала.
– Саня, как ты себя чувствуешь? Что врач сказал?
– Жить буду.
– Санька, но что это было? Я так напугался… Ты бредила,
металась, плакала…
– Я не помню.
– Ну ничего себе! Санька, милая, ты меня так больше не
пугай, я ж без тебя не могу. Это, наверное, от усталости – реакция. Ты такой
воз волокла, а как стало полегче, расслабилась немножко, вот и выдала свечку.
Ну ничего, оклемаешься, я тебя отправлю отдыхать. К морю куда-нибудь, ты же
любишь море… А потом поедем в Италию, и еще… Санька, давай покажись все-таки
врачам, может, родим себе девочку? Ты же мечтала о девочке. Я тоже хочу
девочку, с девочками хлопот меньше, их в армию не берут… Да? Может, и вправду
махнешь к бабушке, покажешься врачам? Говорят, Мертвое море чудеса творит, а,
Саня?
