– А она в каком городе живет?
– В Хайфе, а что?
– Да нет, просто…
– А какая это у тебя такая возможность в Израиле
обнаружилась?
Сама не знаю, почему я до сих пор не говорила ей о бабушке.
Только теперь рассказала…
– Ну, блин, история! Как в кино! А большое
наследство-то тебе светит?
– Не знаю. Но какие-то деньги там есть и еще большая
квартира.
– В Израиле квартиры дорогущие, это точно. А где,
говоришь, бабка обитает?
– В Араде.
– Арад, Арад, откуда я это название знаю? Ну точно,
Женька сперва в Араде обосновалась, а потом они оттуда в Хайфу смылили. Она
говорила, ей там скучно. Но чтобы ребеночка родить, можно и поскучать! Ох, Сашка,
тебе обязательно надо родить! Слушай, пока ты не беременная, может, обмоем
«желтую жизнь», а? У тебя фотка, у меня костюмчик фирменный халявный… С меня
бутылка!
– Что, прямо среди бела дня?
– А чего? С утра оно пьется лучше. Глеб твой небось и
дома-то не бывает, на него такой спрос… Ну так что, я сбегаю за бутылкой?
– Да я не знаю…
– А я знаю! Мы свободны, у меня нынче выходной, погода
на улице просто мразная, тоже мне лето! А мы с тобой посидим, душу согреем!
Хотя нет! Это фигня!
На лице Лики отразилось глубокое раздумье.
– Сашка, домашняя пьянка в нашем возрасте выглядит
как-то… не так. Сидят две бабы, квасят, непричесанные, непарадные, не годится!
– Можем причесаться, что за проблема? – засмеялась
я.
– Нет, мы с тобой пойдем в кабак!
– В кабак? – удивилась я. – Зачем?
– Для кайфа, ну и для окультуривания пьянки! В
ресторане особо не назюзюкаешься, а кайф словить можно! Я приглашаю!
– Пополам!
– Ни фига! Одевайся, наведи марафет, и через полчаса
двинем.
И мы «двинули». Ресторан оказался очень симпатичным.
– Тут отпадно готовят грибы с картошкой, на сковородке,
класс! Будешь?
– Буду!
– Отлично! А еще возьмем рыбки, тарталетки с сыром и
салатик. Нормально, Санька?
– Да конечно!
– А что пить будем? Давай по-простому – водочки, а? В
такую погоду самое оно!
Народу в ресторане было мало, готовили вкусно, водка была
холодная, настроение лирическое…
– Знаешь, Санька, честно говоря, я думала, вы с Глебом
разбежитесь… Когда вы в наш дом переехали, у нас многие говорили, что вы не
пара. И я сперва так думала, а потом…
– А потом что?
– А потом я поняла – лучшей жены этому говнюку не
найти.
– Почему это он говнюк? – оскорбилась я.
В глазах Лики мелькнул испуг. Она одним махом выпила стакан
минералки и закашлялась.
– Лика, почему ты сказала, что Глеб говнюк? –
настаивала я. – Мне казалось, ты к нему хорошо относишься.
– Нормально отношусь, а что говнюк… Да так, мужики, они
ведь вообще все говенный народ, сама, что ли, не знаешь? – как-то странно
затараторила Лика.
Я была гораздо трезвее ее, и это мне показалось
подозрительным.
– Лика, ты что-то знаешь о нем плохое, да? Не бойся,
мне многое известно… – И тут вдруг меня осенило. – Слушай, я ведь знаю,
что, когда я в больнице лежала, он с бабой крутил. Только не помню, как ее
звали, не то Люда, не то Люба…
– Лара.
– Вот-вот, Лара. Он что, ее домой водил?
– Да почем я знаю! Я лично не видела.
– А имя откуда знаешь?
– Сашка, отвяжись! Давай лучше выпьем за все новое, а
кто старое помянет, тому глаз вон, помнишь? Все, я больше ничего про это
говорить не буду! Ну вот, ты расстроилась? Да не стоит, ей-богу, все это чихня!
Баба та уж давно за кордон свалила, мужика богатого захомутала… Мало ли что
было… А ты сама, что ли, святая? Скажешь, никогда Глебчику своему не изменяла?
– Никогда!
– Да ты что? Честно?
– Честнее не бывает!
– Ну ты и дура!
– Уж какая есть.
– И он у тебя первый?
– Да, первый.
– Ну вааще…
– Лика, пожалуйста, скажи мне, кто эта Лара?
Откуда ты про нее знаешь?
– Ой, Сашка, ты только такие глазищи несчастные не делай.
Ладно, скажу, просто чтоб ты успокоилась. Моя двоюродная сестра Люська работала
в парикмахерской, где та Лара причесывалась. Они давно друг дружку знали, ну
Лара ей и трепанула, ну. насчет Глеба… Мол, у них там любовь неземная и все
такое… Но у ней уж к тому времени муж богатый был, макаронник.
– Какой макаронник?
– Итальяшка. Они сперва тут жили, он бизнес какой-то в
Москве затеял, ну а потом они все же слиняли. Больше она не приезжала, я как
раз недавно у Люськи спрашивала. Вот и все. Как говорится, дела давно минувших
дней.
– А она красивая?
– Нет. Но здорово стильная, понимаешь? Одевалась –
умереть не встать. Она художник по костюмам.
– Что?
– Ну это… Я не помню, как называется… Одним словом,
костюмы для кино придумывает.
– И ее зовут Лариса?
– Нет, вообще-то ее зовут Лаура, у ней мать испанка
была. Но она стеснялась, говорила, что Лара…
Сашка, ты чего такая бледная, а? Ой, мама дорогая, ты
думаешь, Глебка там с ней виделся, да? Ну это ж необязательно, может, она уж и
не в Италии живет, а в какой-нибудь Бразилии…
И тут вдруг на меня напал смех. Я хохотала как ненормальная,
до икоты.
– Сашка, кончай психовать! У тебя истерика, что ли?
Отсмеявшись, я заявила:
– Лика, все это желтое тряпье мой глупый муженек купил
с подачи их художницы по костюмам. И как ты думаешь, ее зовут?
– Ну не надо!
– Ее зовут Лаура! И по-твоему, это может быть
совпадением?
– Вообще-то вряд ли…
– Зато теперь я уж точно отдам тебе все, до последнего
желтого шарфика!
– Не вздумай!
– Уже вздумала! Сегодня же заберешь все!
– Я тебе заплачу!
– Не желаю!
– И плащик отдашь?
– Естественно!
– Тогда так… Я видела в одном бутике потрясающий черный
плащ. Мне он не шел. Если ты согласна, я его тебе куплю.
– Ну если пойдет…
– Пойдет-пойдет, я уверена. Прямо щас, возьмем тачку и
двинем туда! Молчи, ничего не желаю слушать!
