– Завтра, после работы.
– Да, между прочим, я хотела сказать… Сашка, боюсь,
тебе надо бросить работу.
– И ты туда же! Сама меня устроила… Мне вчера и
свекруха уже советовала бросить работу, а Глеб просто требует. Кстати, ему ведь
предложили роль…
Я рассказала Ульяше об открывшихся перспективах.
– Сашка, немедленно ищи себе замену. Надо уходить с
этой работы. Для жены знаменитости занятие недопустимое, еще почище
проституции.
– Ну ты даешь! – расхохоталась я.
– Правда, правда! Сама попадешь в неловкое положение и
всех тоже подведешь, и Миловановых, и Глеба… И еще, Сашка, тебе надо срочно
заняться своей внешностью! Ты себя безбожно запустила!
– Слушай, ты что, с моей свекровью сговорилась?
Кажется, первый раз в жизни вы с ней дудите в одну дуду.
– Опаньки! Это сильно меня компрометирует. Но, видимо,
здесь наблюдается единство противоположностей.
Домой я приплелась уже неживая. Глеба еще не было. Я приняла
душ и без сил рухнула в постель.
Утром я вскочила ни свет ни заря, приготовила Глебу горячий
завтрак и пошла его будить, ему сегодня надо к одиннадцати на радио. Вчера я
даже не слышала, когда он вернулся.
– Санька, ты вчера так умаялась, что даже не
шелохнулась, когда я пришел. Ты подала заявление?
– Подала, – ответила я, иначе он раскричался
бы. – Только меня просили поработать, пока не найдут замену, понимаешь?
– Да сейчас таких бухгалтеров, как ты, пруд
пруди, – засмеялся он. – Я вообще удивляюсь, как они тебя столько
времени держали.
– Глеб, я хочу завтра сходить в театр, на «Сирано».
– Да? Иди, в чем проблема?
– Нет, мне нужно два билета, и желательно на хорошие
места.
– С кем это ты собралась? – насторожился Глеб.
– С одной знакомой. Она старенькая, хочет на тебя
посмотреть поближе. Сделаешь?
– Что за знакомая? – спросил он, взглянув на часы.
Я поняла, что он спешит и ему сейчас не до моих дел. Ладно,
расскажу вечером.
– Дальняя родственница мамы. Она приехала в Москву и…
– Понятно, провинциальная старушка? Ладно, будут тебе
билеты. Все, Санька, я побежал!
– Куда, тебе же к одиннадцати?
– Здрасте! Мне к половине десятого на встречу с
итальянцами, а потом на радио. Все, чао!
Он унесся. Эк его закрутило! Но это же прекрасно!
Как вспомню Глеба целыми днями валяющимся на старом диване,
глядя в потолок… Нет уж, пусть лучше крутится с утра до ночи, ему это куда
полезнее.
Я быстренько оделась и выскочила из дома. И опять увидела
красные буквы «Хочу бабу на роликах!». А может, мне ролики завести? Чтобы
похудеть, а то я в старые юбки почти уже не влезаю. Я решила сегодня немного
пораньше прийти на работу, чтобы застать хозяев. Но я могла не торопиться,
Тамара Игоревна встретила меня с опухшим, покрасневшим носом и воспаленными
глазами.
– Саша, как хорошо, что вы пораньше пришли, не могли бы
вы мне поставить горчичники на спину? А то Семен Иванович ни за что не
соглашается, боится.
– Горчичники поставить боится? – удивилась я.
– Представьте себе, – она тоже усмехнулась, но
невесело, – он вообще ненавидит любые медицинские процедуры. А вы,
надеюсь, не боитесь?
– Ну банки ставить я бы не взялась, а горчичники
запросто.
Когда я налепила хозяйке на спину горчичники, прикрыла их
махровым полотенцем и укутала ее теплым одеялом, она попросила:
– Саша, посидите со мной, а то скучно лежать, в такой
позе – ни телевизор не посмотришь, ни книжку не почитаешь. Как у вас дела,
Саша?
Момент, конечно, не самый подходящий, но с другой стороны…
– Тамара Игоревна, вы знаете, мне придется от вас уйти.
– Что? – дернулась она. – Уйти?
– Да. У меня так все складывается…
– Я этого ждала, – вздохнула Тамара
Игоревна. – Ваш муж пошел в гору…
– Но разве вы знаете? – растерялась я.
– Знаю, Сашенька. Просто я вам не говорила, не хотела
вас смущать. Но Ульяна мне с самого начала сказала, кто вы. И не волнуйтесь, я
не собираюсь сообщать прессе пикантные подробности семейной жизни будущей
звезды, вас ведь это беспокоит?
– Нет, но я… Вы тоже считаете, что Глеб – будущая
звезда?
– Несомненно. У меня на работе девушки уже обсуждают
его. Восхищаются, млеют.
– Но почему? Ведь сериал еще не вышел…
– Они в театр бегают специально смотреть на Ордынцева.
– Тамара Игоревна!
– Нет, правда, правда, Саша. Он дождался своего
звездного часа. И всем этим он, между прочим, обязан вам.
– Нет, – засмеялась я, – ведь это он красивый
и талантливый, а не я.
– Я знаю, что вы скромная женщина. Но мой вам совет,
Сашенька, будьте настороже, сейчас очень серьезный момент в вашей жизни
наступает. И простите меня за некоторую бестактность, но вам надо заняться
собой.
– Да-да, я знаю, но ведь это требует больших денег, а
их у нас пока еще нет. И тем более если я уйду с работы…
– Саша, когда вы хотите уйти?
– Я не знаю, наверное, надо кого-то подыскать на мое
место, а до тех пор я поработаю, вы не думайте, Тамара Игоревна.
– Я сегодня же позвоню одной знакомой, она говорила,
что у нее есть на примете хорошая женщина. И если выгорит, то с понедельника
считайте себя свободной.
– Вы не обиделись?
– Сашенька, помилуйте, какие обиды? Надеюсь, что за эти
годы и я вас ничем не обидела.
– Боже упаси!
– Вот и чудесно. Кстати, Саша, если вам понадобится
хорошая косметичка, я вам порекомендую…
– Спасибо. Но пока мне это не по карману…
– Надеюсь, скоро вам это будет по карману! Очень вам
этого желаю.
– Спасибо, спасибо за все.
И я взялась за уборку. Настроение у меня было просто
великолепное, что называется, душа пела.
Все, буквально все твердят, что Глеб звезда! Я-то всегда это
знала, но другие почему-то упорно не желали это признать, а вот теперь…
Вероятно, он вошел в свой звездный возраст. И теперь есть спрос на красивых
мужчин в кино и на телевидении, а Глеб ведь еще и очень талантлив. И мы любим
друг друга, несмотря на четырнадцать трудных лет, а значит, все у нас будет
прекрасно, просто замечательно, а теперь еще и бабушка у меня появилась… Почему
же я все-таки ничего Глебу о ней не сказала? Он сегодня слишком спешил, о таких
вещах нельзя говорить второпях.
