– Ах ты котяра бедненький, скучаешь?
Он, словно бы в ответ тихо произнес: мяу!
Рождественским утром я с каким-то сумасшедшим вдохновением
села за машинку. Я теперь точно знала, какой фразой закончу пьесу, более того,
как я ее назову! «Хочу бабу на роликах!» Допускаю, что это недостаточно
изысканно, что многие критики, мои несостоявшиеся коллеги, презрительно сморщат
носы, неважно. Я уверена, это название – то, что надо для комедии. На эту
фразочку, как на булавку, можно нанизать многие эпизоды: нет, не на булавку, а
на шампур! И шашлык получится отменный.
К вечеру тридцатого декабря я все закончила.
Меня распирала радость, которой мне совершенно не с кем было
поделиться. Я отложила рукопись и решила дня три к ней не прикасаться. Пусть
полежит, – может, потом мое детище покажется мне убогим, но все равно. Раз
у меня нет детей, пусть будет хотя бы детище, а любить ведь можно и убогих,
любовь – такая странная штука…
После сочельника я вспоминала Глеба уже без горечи, без
злости, я как будто в душе с ним примирилась. Я понимала, что он не будет
стоять в белом свитере у моей калитки, но боль отступила. И мне захотелось все
это хорошо отпраздновать. Устрою себе настоящий новогодний пир.
Я отправилась за покупками, решив в Новый год побаловать не
только себя, но и Фабио, который с сочельника проникся ко мне бурной нежностью.
Он даже спит теперь в моей постели, что очень приятно и даже лестно. Я купила
маленькую бутылку шампанского, креветок, дивной ветчины, пирожных, фруктов и
еще каких-то салатов, чтобы завтра тоже не думать о еде. И решила по случаю
хорошей погоды прокатиться на роликах, пока светит солнце. Море было
фантастически красивое, с белыми барашками.
Накатавшись, я повернула обратно. И вдруг увидела, что на
углу нашей улочки стоит мужчина. В белом свитере. Впрочем, издали я не могла
рассмотреть, что на нем было – свитер или куртка, но явно что-то белое. Я чуть
не свалилась. Неужто Глеб? Неужто моя глупая мечта сбылась до такой мелочи, как
белый свитер? Я даже притормозила. Мне было жутко, а вдруг это вовсе не Глеб?
Ну мало ли кто может стоять на углу. У меня все плыло перед глазами. Сердце
колотилось как бешеное. Погоди, сказала я себе, не психуй. Когда это Глеб
тридцать первого декабря утром был настолько свободен, чтобы махнуть на
Майорку? Даже в самые плохие годы в этот день он всегда был занят. Какие-то
концерты, встречи со зрителями, детские праздники. Да, но теперь-то он звезда и
ему нет нужды участвовать в детских праздниках. Я прислонилась к парапету
набережной. Значит, так, сказала я себе, сейчас ты возьмешь себя в руки. Если
это Глеб, то надо быть очень спокойной и равнодушной, ни в коем случае не
кидаться ему на шею. Я ведь не хочу вернуться к прежней жизни, не хочу опять
стать просто женой – до первой встречной бабы. Допустим, от перца у него уже
изжога, но на сладенькое может потянуть… Нет, не хочу. Эти мысли меня охладили.
И я покатила домой. Мужчина по-прежнему стоял на углу. Он, видимо, меня не
замечал, а вернее, просто вовсе не меня ждал. Так и оказалось. Мужчина был
незнакомый, в белой ветровке поверх черного свитера. Ну и дура, сказала я себе.
Размечталась. Мне вспомнилось, как по такому случаю выражается Уля:
«Разбежалась, а нога в говне». Сейчас сниму ролики и сбегаю в автомат, позвоню
Уле. Из дома я звонить не хочу, не хватало еще Эмме оплачивать мои разговоры.
Но у Ули был включен автоответчик: «Привет! Я уехала. Оставьте свое сообщение
после сигнала. С Новым годом!»
Жаль, мне хотелось услышать ее живой голос. Наверное,
умотала за город, к своей подружке. Это хорошо, по крайней мере, не будет
сидеть одна в праздник. Хотя что в этом плохого, особенно в Москве, можно
включить телевизор и в сотый раз посмотреть «Карнавальную ночь», «Иронию
судьбы» или «Чародеев»… Стоп, стоп, только не грустить, это уже столько раз
было, а вот на роликах по набережной Майорки в Новый год – такое вряд ли еще
будет. Хотя кто знает… Я совсем не хочу отсюда уезжать, мне безумно интересно
увидеть здешнюю весну. Наверняка это великолепно.
Около одиннадцати я накрыла стол в гостиной у камина,
поставила цветы, свечки. И подумала, что надо одеться понаряднее, глупо
встречать Новый год в джинсах и свитере, даже одной. Я надела темно-синее
платье, которое купила здесь же, еще в первые дни. Оно было, конечно, летнее,
но довольно нарядное. Я подкрасила глаза. А я хорошо выгляжу, у меня здесь даже
румянец появился, все-таки морской воздух, да и ролики – неплохой вид спорта. Уже
хотелось есть, но я решила, что начну ужин ровно в полночь. А сумею ли я сама
открыть шампанское? Раньше мне никогда не приходилось делать это. Я села в
кресло, включила телевизор. Интересно, у них король произносит какую-нибудь
речь перед Новым годом, как у нас президент? На часах было еще только
одиннадцать. Фабио спал в соседнем кресле.
Когда-нибудь потом буду в Москве рассказывать, как встречала
Новый год в Испании с рыжим красавцем Фабио. И совершенно не обязательно
уточнять, что это кот. А потом мы с Фабио ляжем в постель. И, рассказывая об
этом, я тоже не скажу, кто он такой, этот Фабио… Мне стало смешно. Побегав по
программам, я нашла вечер балета. Вполне интернациональное зрелище. Танцевали
седьмой вальс Шопена. Под него я задремала. И вдруг очнулась от громких звуков.
Исполняли «Танец с саблями». У меня слегка защемило сердце. Внезапно Фабио
поднял голову и прислушался. Почти сразу раздался резкий звонок в дверь. Я
испугалась. Кто же может прийти в такой час? Хотя, кажется, в Европе в Новый год
никто не сидит дома, все шляются по улицам. Но у меня здесь нет знакомых.
Может, соседи? Звонок повторился. Я побежала к двери. В стеклянной прорези
увидела мужчину. И еще больше испугалась.
– Кьен эс? – крикнула я.
– Саша, откройте, ради бога! Это Шалимов!
Так вот почему «Танец с саблями»! Я распахнула дверь. Передо
мной стоял Алекс собственной персоной. И между прочим, под кожаной курткой на
нем был белый свитер.
– Саша, Сашенька! Наконец-то я вас вижу!
– Как вы меня нашли?
– О, это целый детектив. Вы впустите меня? А то скоро
Новый год… Не заставите же вы меня встречать его на улице.
– Да-да, конечно, заходите, только я не знаю… я не
понимаю…
– Вы мне не рады, Саша? Я мчался к вам через
пол-Европы, а вы смотрите на меня, простите, как баран на новые ворота. Дайте
хоть руку поцеловать.
Я смотрела на него в изумлении. В голове был полный
кавардак. Неужели он и есть то вымечтанное новогоднее чудо? И чем больше я на
него смотрела, тем больше в этом убеждалась.
– Как вы похорошели, Сашенька. Я вам не помешал? Вы
кого-то ждете?
– Нет, я никого не жду и меньше всего ждала вас…
– Мне уйти?
– Боже сохрани! Просто все так неожиданно… Но я рада, я
очень рада…
И вдруг во мне опять зазвучала мелодия, но на этот раз не
«Половецкие пляски» и не «Танец с саблями», а одна из самых упоительных и
романтических мелодий двадцатого века – вальс Хачатуряна к «Маскараду».
Интересно, отчего это при Алексе во мне все время звучит музыка?
