Выставив против поляков, угрожавших с тыла, усиленный гренадерский батальон с ротой саперов, Громов сосредоточенным ударом трех танковых батальонов сбил лягушатников с занимаемых позиций. Непонятно как, но французы такой нокаутирующий удар прозевали. Не подумал бедняга Ольви, что русские, полностью проигнорировав поляков, основной массой навалятся на них.
Встречные танковые бои вообще никогда не были сильной стороной западных союзников.
Бредовый постулат «танки с танками не воюют», который натовцы исповедовали, родился в головах гитлеровских танковых стратегов исключительно из-за нехватки бронетехники в рядах вермахта. Поэтому Гудериану и Роммелю приходилось постоянно выкручиваться и использовать для отражения танковых атак то гаубицы, то знаменитые зенитки 8×8, чтобы хоть как-то некомплект бронетехники компенсировать. Хотя израильский ЦАХАЛ, к примеру, древний постулат гитлеровцев разрушал неоднократно. В головах же генералов альянса мантра о невозможности встречных танковых боев сидела прочно.
По планам НАТО, русские должны были лезть на их позиции, словно тараканы в мороз на теплоцентраль. А доблестные бойцы альянса их отстреливать на расстоянии, с места, как в тире. Русские же, забыв о всесокрушающих «красных лавинах», предпочитали атаковать небольшими тактическими группами с разных направлений при поддержке постоянно вьющихся в небе БПЛА, наводящих на позиции альянса убийственно-точные удары реактивной и ствольной артиллерии. В итоге союзникам приходилось, забыв о «гибкой обороне», сбивать натиск русских встречным ударом. Чего русские всегда и добивались. Имея более мощную бронезащиту, лучшую маневренность и дальнобойные управляемые комплексы «Рефлекс», Т-80 УМ «Барс» были рассчитаны именно на такой вид боевых действий
[90]
.
К ночи вторая французская бронетанковая бригада из сплоченного боевого подразделения превратилась в толпу облаченных в камуфляж беженцев, спасающихся в западном направлении.
Следом за «Барсами» Громова в образовавшийся прорыв хлынули батальоны седьмой гвардейской танковой бригады, закрепляя тактический успех. В штаб-квартире союзников этот прорыв был отмечен во всех сводках как ситуация чрезвычайная, требующая немедленной локализации. Для предотвращения катастрофы генерал Беркли немедленно бросил в бой козырь альянса – всю наличную авиацию. Завыли ревуны на многочисленных авиабазах НАТО, и взмыленные пилоты альянса бросились к своим крылатым машинам.
Операторы огромного «Боинга» АВАКС Е-3 «Сентри» ВВС Великобритании, кружащего в окружении эскорта истребителей F-35 над Вроцлавом, обнаружили многочисленные скоростные воздушные цели, идущие с востока, ровно в 20.34 по среднеевропейскому времени. Цели появлялись на экранах радаров, словно мотыльки у горящего в ночи фонаря. С каждой секундой их становилось все больше и больше.
– Фиксируем сотни целей, сэр! Это русские, сэр! – нервно докладывал командир АВАКС в оперативный центр ВВС союзников. – Массированная атака! Повторяю, внимание! Массированная атака!
Расчерчивая вечернее небо сотнями инверсионных следов, на авиабазы и штабы альянса мчались сотни крылатых и оперативно-тактических ракет. Операция «Сирена-1» по подавлению ВВС союзников и нарушению управления с помощью ракетно-бомбовых ударов и точечных атак спецназа началась. Нужно было дождаться момента, когда генерал Беркли соберет на военных аэродромах всю наличную авиацию для заправки и перевооружения перед воздушным контрударом по прорвавшимся русским танкам.
Первые Х-555, перехваченные летчиками люфтваффе над Познанью, оказались лишь пустышками, выпущенными для отвлечения внимания. Затем основная волна «Кентов» и «Стоунов»
[91]
, прорвав невидимый глазу барьер ПВО, обрушилась на авиабазы НАТО.
Гданьск. Польша. 4 августа
Смрад от разлагающейся человеческой плоти Розетти почувствовал еще до того, как их новенький «Гранд Чероки» уткнулся полированным носом в бело-синюю ленту, окаймлявшую место преступления.
За этим искусственным ограждением лихорадочно суетились люди в белых костюмах биологической защиты и респираторах, валялась куча черных пластиковых мешков-труповозов и несколько носилок. Здесь же, помимо криминалистов и коронеров, находилось несколько сурового вида поляков в штатском, полицейской и военной форме.
Двое в камуфляже, застывшие напротив лобового стекла джипа, синхронно вскинули «Мини-берилы»
[92]
.
Нервный, однако, народ… Чуть что – сразу за стволы. Хотя понять их, конечно, можно – русские меньше чем в тридцати милях от центра Гданьска. А тут еще ковбои на роскошном внедорожнике с дипломатическими номерами посольства США и спецпропуском, подписанным польским министром внутренних дел мистером Яблоновски.
Сидящий за рулем Брайан Бест, косясь на наставленные стволы, максимально осторожно извлек из глубин своих карманов пропуск и показал автоматчикам. Те даже не шелохнулись, но от основной группы стоящих отделился плотный тип в штатском костюме и быстро подошел к американцам. Ловко выхватив из рук Беста пропуск, он умело ушел с линии огня и стал внимательно его изучать. Сидящим в машине «охотникам за головами» оставалось только молить Бога, чтобы ни у кого из польских жандармов не дрогнул палец на спусковом крючке.
Наконец штатский закончил изучать документ и, крякнув, махнул рукой. Жандармы опустили «берилы», тут же потеряв к американцам интерес.
– Что вам здесь надо? – недовольно спросил плотный.
– Мы сотрудники Интерпола. Находимся здесь в поисках преступников, представляющих особую опасность для национальной безопасности США.
