Книга Аслан и Людмила, страница 13. Автор книги Дмитрий Вересов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Аслан и Людмила»

Cтраница 13

— Еремей на вид здоров, только вот упору в нем нету. Машет, как мельница, а молоть не может. Если его не спужаться, так подходи и бей, как в куль…

— Гляди! Молодой барин пожаловал. Борского профессора сынок. Да не туды глядишь, вона — в коротких подштанниках гимназист. Неужто тоже за прасловских будет биться? Так и есть, рукава закатывает! Вот так дела!..

Люда тоже увидела Алексея Борского среди прасловских мужиков. Он был в темном спортивном трико, похожий на циркового дрессировщика среди медведей-мужиков. К тому же он начал делать разминку, насмешив и прасловских, и таракановских баб.

— Глянь, Пелагея, какие коленки у барчука востренькие!.. А чегой-то он все присаживается да присаживается? Может, скушал чего непотребного? Поглядите, бабоньки, порточки на нем какие срамные — все видать!..

Неужели, Борский будет биться на кулаках с мужиками? От тоски-печали? Или готовится таким образом к апокалипсису? Какая-то новая идея? Ушел в славянофилы или наоборот какая-то западная мода?

В низинке же самый маленький, но самый задорный из прасловских ребятишек, получив увесистый тумак, уже заверещал пронзительно. Степенный чернобородый мужик спустился, чтобы наказать его обидчиков. Но тут же жилистый таракановец наскочил на него с разбега, люто вращая глазищами — еще быстрее, чем кулаками. Тогда полезли в драку и остальные. Раздался первый звонкий шлепок, кто-то охнул, другой крякнул. Пошла мужицкая потеха. Уже кое-кто из зрителей, засучив рукава и поплевав на ладони, вступал в бой.

— С Богом, православные! — пискляво крикнул звонарь и тоже ринулся в толпу кулачников.

С горушки к бьющимся, прихрамывая, спустился какой-то дед. Он даже успел сунуть в первый попавшийся бок кулаком, но тут кто-то отмахнулся, задел случайно деда, и тот полетел под ноги дерущихся.

— Старика не затопчите, ироды! — закричала голосистая баба.

На деда наступили, поддали еще коленом, и он с удивительной для его лет шустростью, на четвереньках, покинул поле боя. Людмила, от души посмеявшись над бойцом «старой закалки», вдруг увидела Борского, который неспешно приближался к дерущимся мужикам.

Сначала Алексей всматривался в толпу, пытаясь, видимо, определить — где свои, а где чужие? Но, поняв, что здесь теперь сам черт не разберет, широко расставил ноги, присел, отклонив корпус чуть назад, выставил вперед кулаки, словно загадал мужикам, в какой руке у него монетка, и пошел приставными шажками в самую гущу боя.

Людмила видела, как он уклонился, потом присел, сделал красивый выпад, но тут получил сбоку такую увесистую затрещину, что голова его мотнулась, как марионеточная. Борский, однако, выправился, опять принял боксерскую староанглийскую стойку, правда, только для того, чтобы получить еще одну оплеуху с другой стороны. Он, очень некрасиво дернув ногой в воздухе, упал на траву, попытался подняться, но передумал и решил больше не испытывать судьбу, а повторить маневр старика, то есть встал на четвереньки и выкарабкался из гущи сражения.

— Барчука не затопчите, ироды! — закричала та же голосистая баба.

Над молодым барином тоже вволю посмеялись девки и бабы. Посмеялась и Людмила, но тут же забыла о его существовании, увлеченная кулачным боем. Поначалу она выбирала кого-нибудь из толпы и следила то за тем чернявым, то за этим рыжебородым. Но скоро почувствовала, что захвачена общей атмосферой боя. Звуки ударов, топот, ругательства, шумное дыхание, кашель, размазанная по лицам кровь… Она вдруг представила, что бой идет за нее, за нее мужики проливают кровь, и счастливый победитель получит ее как боевой трофей, как пленницу.

Людмила закрыла глаза. Она видела, как под рев восторженной толпы бородатый мужик с красной от крови бородой бросает ее тут же на траву, где корчатся от боли поверженные враги. И прямо тут, в виду Божьего храма… Людмила вздрогнула, открыла глаза и перекрестилась на церковный крест.

— Таракановские бегут! Погнали таракановских! Как и на Троицу… Прасловы взяли!

Что они такое взяли? Кто достался победителям? Людмила видела, что мужики спускаются к реке, встают на колени, как звери на водопое, и опускают разбитые в кровь лица в бегущую куда-то на юг речку Гранку. Так же стоял и Борский, хотя крови на нем не было, но губа у него распухла, и медленно заплывал глаз.

Людмила спустилась вместе с бабами в низину. Здесь пахло потом и кровью. Бабы разбирали своих охающих, превратившихся вдруг в капризных детишек, мужиков. Людмила подошла к Борскому и протянула ему платок.

— Вот, Алексей, намочите и приложите его к глазу. А то вы на правую сторону — совсем калмык или киргиз.

— Как вы здесь оказались? — спросил он, глядя одним глазом на ее качающееся в реке отражение.

— Как я… Как вы здесь оказались, Алексей? Хождение в народ? По-моему не очень удачное.

— Грубая медвежья сила, звериный инстинкт. Я хотел показать преимущество настоящего искусства, английского бокса, цивилизованной Европы перед дикостью и варварством. Аполлон или мясник? Вот в чем вопрос…

Люда смотрела на его худые плечи, проступающие под мокрой, испачканной в траве, рубашкой позвонки. Пьеро — кулачный боец. Он тоже бился за нее, но проиграл.

— Мясник, значит, победил?

— Выходит, что так, — Борский то ли кивнул головой, то ли стряхнул с волос речную воду. — Только сам черт не разберет в этой свалке. Со всех сторон летят кулаки. Даже в кулачном бою нет порядка на Руси. Такой вот кулачный бой, совершенно бессмысленный…

— …И беспощадный, — добавила Людмила. — Алексей, верните мне платок. Я сама вам оботру лицо.

Он выпрямился и с явной неохотой вернул ей платок.

— Я очень страшный? — спросил он, вздрагивая от ее прикосновений даже через мокрый, холодный платок.

— Мне вы такой нравитесь гораздо больше, — с улыбкой сказала девушка. — Теперь вы по крайней мере, не рисуетесь.

— Куда уж рисоваться, — вздохнул он печально, — раз меня и так разрисовали.

Людмила снова смочила платок в речной воде, приблизилась к Борскому и вдруг, закрыв платком ему здоровый, не заплывший глаз, легонько дотронулась губами до его распухшей губы.

2003 год. Москва

Высадил Паша дочь за квартал от школы.

— За угол завернуть, конечно, жаба задушила! — мрачно прокомментировала Мила.

— Давай, давай! — нетерпеливо поторопил он, не обращая внимания на ее недовольство. Он уже начинал опаздывать. — Целую! — и подставил щеку для дочернего поцелуя.

— Не дождесся…

Она выскочила и, хлопнув дверью, быстро зашагала по улице. Отец только головой покачал и зубом цыкнул. Резко надавил на газ и, взревев мотором, умчался. А перед глазами все витала удаляющаяся фигурка дочери… Вот в его время девчонки ходили в школу в коричневой форме с передниками и в туфельках. И как они сейчас учатся в таком виде? Даже будучи в душе художником, он с трудом понимал этот странный «прикид» — на джинсах коротенькая юбка, поверх тонкого свитера яркая футболка. Центр Помпиду какой-то. Все исподнее наружу. А язык на нос наматывать для красоты не пробовали? М-да… Выросла девочка.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация