— А что такое демагог?
— Загляни в Интернет.
Довольно долго они молчали.
Артем кипел. А Вероника тихо торжествовала. Кажется, победа
осталась за ней. И никуда папа ее не отошлет! Ему эта его тетка не позволит! Ее
совесть замучает. Она из таких. Это не Лариска, у той глаза были как гвозди, а
у этой несчастненькие.
Артем был зол и голоден. Он подъехал к первому попавшемуся
ресторану.
— Идем!
— Не хочу, хочу в «Мак-Доналдс».
— А я тебя не спрашиваю, идем!
— Только я все равно там есть не буду!
— Твое право. А я голоден.
Им принесли меню. Вероника лениво листала его.
Подошел официант.
— Вы уже выбрали?
— Да, — ответил Артем. — Мне, пожалуйста,
суп-пюре из белых грибов, стейк из семги и кофе-эспрессо, большую чашку. И еще
бутылочку воды без газа.
— А девочка что будет?
— А мне, пожалуйста, тирамису, мороженое с вафлями и
вишневый пирог.
Официант растерянно глянул на Артема. Тот только пожал
плечами.
Вероника ждала другой реакции.
Артему принесли суп. Он накинулся на него. Утолив первый
голод, он немного успокоился. Я, кажется, понял. Не надо обращать внимания на
выходки дочери, тогда ей быстро надоест кочевряжиться.
— Тирамису тут невкусное.
Он опять только пожал плечами.
— Пап, знаешь, я подумала, ты если хочешь, женись на
этой своей… Она нестрашная, скорее несчастненькая… И скоро тебе надоест. Или я
ей надоем, и она тебя бросит.
Я ее пристукну! Но он взял себя в руки и промолчал.
— Ты теперь со мной не разговариваешь?
Он молчал.
— Ну и пожалуйста!
Она надулась.
Я совершенно не понимаю, что с ней делать. Нельзя же, в
самом деле, относиться к ней, как к взрослому разумному человеку. Но мне просто
неохота с ней разговаривать. У нее сейчас такое неприятное злое лицо… Но она же
моя дочь и в самом деле сирота… Она боится мачехи… И защищается, как умеет. В
конце концов Лиля вовсе не стремится замуж, так может, будем пока так
встречаться? Что называется, и волки будут сыты и овцы целы… И, конечно, никуда
я Веронику не отправлю. Это значило бы навсегда озлобить ее. Но наказать ее
все-таки надо, безнаказанность ни к чему хорошему не приводит. Для начала, я
просто не буду с ней разговаривать, скажем, недели две. И ни в какую Турцию ее
не отправлю. Проведет все лето на даче. Не страшно. Пусть знает, что за гадости
надо отвечать!
— Лилька, смотри, какой котенок! — ахнула Мила.
— Мил, знаешь, я, наверное пойду. Мне что-то все не в
радость!
— Правильно! Я тоже пойду, а то не ровен час куплю
котеночка, а что мне с ним делать, верно? Пошли, подруга.
Они вышли на улицу.
— Знаешь, Лилька, может, все и к лучшему! Девчонка
жутко противная. А он от тебя никуда не денется. Крути роман, радуйся жизни, а
на фиг это семейное счастье с таким подарочком? А захочешь своего, рожай! Я
всегда помогу. Да и все друзья помогут. В наше время это нормально.
Лиля молчала. У нее в горле стоял комок.
— Но ты молодчина, как круто вырулила! Мол, незачем нам
знакомиться! А я, честно сказать, растерялась от хамства.
— Это потому что ты в издательстве не работаешь,
привычки к хамству нет, — горько усмехнулась Лиля. — У нас иной раз
такие авторы бывают… Причем, чем бездарнее, тем наглее. Мы тут презентацию в
прошлом месяце одной блондинке устраивали… Она себя светской львицей считает.
Так я таких матюгов наслушалась… В конце концов тоже научилась огрызаться и
ставить их на место. Кстати, вчера, первый рабочий день, все, вроде, идет
нормально. Вдруг к нам в комнату, пошатываясь, входит одна такая, с позволения
сказать, писательница, и заявляет громко, поставленным голосом: «Девочки, у
меня книжка вышла! Я теперь звезда?» Все рты открыли. А Марина наша молча
встает, берет ее за руку и выводит в коридор, а у нас там список авторов нашего
издательства висит. Имя им — легион. Мы, конечно, тоже в коридор выглядываем. А
Маринка говорит ей, ласково так, «Линочка, дорогая, вот список наших авторов…
Из них настоящих звезд ну штук пять, максимум, а остальные просто авторы и это
тоже совсем неплохо. А вы, пока что не только не звезда, но даже не звездная
пыль!
— Класс! А та что?
— Она пьяная была. Заплакала.
— А кто такая?
— Мил, ты же знаешь, я имен не называю!
— Лина Светская, что ли?
— Я тебе ничего не говорила.
— Слушай, а за каким чертом издавать всякую такую
хрень?
— Тайна сия велика есть!
— Они же и доходов наверное не приносят?
— Как правило, одни убытки. Но зачем начальство их
берет, не понимаю. На мой взгляд, только вред для репутации издательства.
Впрочем, нам, рядовым работникам, это знать не полагается. А вот общаться с
ними приходится как раз нам. Удовольствие ниже среднего. А вот еще одна
дамочка, живет между Москвой и Нью-Йорком, пришла к директору, выложила на стол
свой силиконовый бюст и говорит: «Вова, я придумала шикарный пиар-ход! Моя
следующая книжка будет улетать как горячие пирожки! Я объявляю, что выхожу
замуж за Нестора Собинова, издательство устраивает мне шикарную свадьбу,
пресса, телевидение, шум, гам, а потом я вдруг узнаю, что он голубой, и шумный
скандальный развод! Как тебе такая идея, Вова?»
— Охренеть! Вся страна знает, что он голубой, тоже
мне… — покачала головой Мила, прекрасно понимая, что Лиля ни за что не
хочет обсуждать сегодняшний афронт. — Ну и что Вова?
— Она его давно уже достала. Он поднял на нее глаза и
говорит: «Дорогуша, хочешь замуж за педика, флаг вам в руки! Хочешь с ним
разводиться, твое право! Но издательство на эту фигню не потратит ни копейки!»
— А она?
— Она наезжает на него бюстом, и шепчет так интимно:
«Вовик, но игра стоит свеч, все мои книжки улетят сразу!»
— А он?
— А он отодвинулся от бюста и говорит: «Дорогуша, все
твои говеные книжки не стоят и тысячной доли того, во что обойдется такая
пиар-акция. И вообще, дам тебе совет: кончай дурью маяться, выйди замуж и рожай
детей, пока не поздно. Ты величина дутая, запомни раз и навсегда, такая же
дутая, как твой бюст!»
— Молодец! А ты что, при сем присутствовала?
— Конечно, я ее пиар-менеджер. Мне она тоже эту
роскошную идею излагала, но мое мнение для нее ничего не значит.
— Да, подруга. Слушай, я жрать хочу. Давай зарулим
куда-нибудь.
