На выходе из метро она столкнулась с Анчуткой.
— Лиля! Потрясающее платье!
— Спасибо. Мамин подарок. Анна Евгеньевна, я вчера
прочла Ахметшина…
— Ну, что скажешь?
Лиля высказала ей свои соображения, попутно восхитившись
точностью замечаний старшего товарища.
Анна Евгеньевна была довольна.
— Еще, мне кажется, конец надо изменить.
— Ты решишься ему об этом сказать?
— А я уже сказала, по телефону.
— И что он?
— Обещал подумать.
— А я, дура, побоялась. Он мне внушает какую-то
робость. Кажется, выхватит сейчас ногайку…
Лиля засмеялась.
— Смотри, не влюбись в него.
— Ну вот еще! Для меня это чересчур. Мне бы что
поскромнее.
— Но на всякий случай ты выпендрилась по полной
программе.
— Да что вы! Просто я сегодня после работы иду на день
рождения к друзьям.
— Ну-ну.
Лиле стало неприятно.
— И еще хочу предупредить, среди наших девиц
грандиозный ажиотаж.
— По какому поводу?
— По поводу Ахметшина.
— А мне-то что?
— Ну-ну.
В отделе как всегда царило легкое безумие. Наташа рыдала.
Лена терла виски и страдальчески морщилась. Марина пыталась привести всех в
чувство, а для полноты картины Таня кричала в телефон: «Я вас не слышу!
Говорите громче! Громче! Громче, ох черт!»
— С утра уже дурдом? — осведомилась Лиля.
— У нас иначе бывает? — спросила Марина.
— Наташ, ты чего слезы льешь? — Шепнула Лиля.
— Мне позавчера Васин сказал, чтобы я сделала вот так,
я сделала, показала ему, а он говорит, что так нельзя, и надо сделать так, как
у меня было! Все! Больше не могу! Подаю заявление. Сашка ушла и счастлива! Меня
к себе зовет. Там хоть и меньше платят, но зато нервы не мотают! Ой, Лилька, ты
чего такая шикарная?
— Вечером иду на день рождения… — пришлось опять
соврать Лиле.
— А… Лиль, искала б ты себе тоже другую работу, тут с
ума спятить недолго.
— Это верно, но мне жалко, у нас все-таки команда, а
командой легче оборону держать. Сашка ушла, ты уйдешь, я, как-то нехорошо,
наверное… Ничего, как-нибудь… Вот, хочешь конфетку, у меня завалилась в сумке.
Вкусная…
— Давай что ли. Правда, вкусная… Спасибо.
Утешив Наташу, Лиля подошла к Марине.
— Марин, я вот тут набросала кое-что по Ахметшину, но
на него еще бюджет не спустили.
— И не спустят.
— Почему это?
— Он сам рекламу оплатит. Так что чувствуй себя
свободно, — усмехнулась Марина. — Но боюсь, это будет что-то
неприличное.
— В каком смысле?
— Ну, неумеренная, прямо-таки смехотворная реклама для
первого опыта… Впрочем, не знаю, а вдруг он нормальный?
— Я сегодня с ним встречаюсь, поговорю.
— Ты из-за него так выпендрилась?
— Да нет, иду вечером на день рождения, —
раздраженно бросила Лиля. — Марин, а нельзя мне было вчера сказать, что он
сам платит за рекламу?
— Я только двадцать минут назад об этом узнала.
— Извини. Да, дурдом есть дурдом!
В половине третьего у Лили зазвонил мобильный. Ринат.
— Лиля? Ахметшин. В три ровно выходите на крыльцо, я
вас заберу.
— Хорошо.
Она побежала в туалет поправить макияж и прическу. И ровно в
три вышла на крыльцо. Алая шикарная машина. А возле нее ослепительный мужчина.
На него оглядывались абсолютно все женщины, независимо от пола и возраста.
Ужас! Он слишком хорош. Неприлично. Куда смотрит Голливуд?
— Привет, Лиля.
— Добрый день, Ринат.
Он открыл перед ней дверцу. Она села и подумала. Я теперь
блондинка, сажусь в алое авто. Сериал!
— Пристегнитесь, — бросил он.
— Да нет, я так накину ремень.
— Лиля, пристегнитесь и не спорьте. Ненавижу эту
московскую расхлябанность. Во всем мире люди пристегиваются и не спорят по
этому поводу.
Она разозлилась.
— Тогда за каким чертом вы в Москву приехали? Издали бы
свой шедевр на Западе и все в порядке.
— Вас забыл спросить, — буркнул он.
— Извините, это не мое дело.
— Так-то лучше.
Она хотела спросить, куда они едут, но не стала связываться.
Однако просто сидеть и молчать было глупо и противно.
— Ринат, мне сказали, что вы сами платите за рекламу.
— Да, я хочу, чтобы книгу прорекламировали достойно.
Новое имя на рынке без рекламы просто потеряется, разве не так?
— Так. Но хорошая реклама дорого стоит.
— Ничего, я осилю.
— Понимаю. Но что бы вы хотели конкретно? Радио,
телевидение, плакаты, биллборды, баннеры?
— Ну, это мы еще обсудим. Я вот подумал насчет конца,
вы совершенно правы. Сам не знаю, за каким чертом я развел эту канитель.
— Да? — обрадовалась Лиля. — Ну, хорошо, что
вы способны прислушиваться к чужому мнению. Это бывает нечасто.
— Я превыше всего ценю профессионализм. Знаете ли, моя
первая профессия меня этому научила. А вы профессионал в этом деле.
Он свернул на краснопресненскую набережную. Там есть целый
куст хороших дорогих ресторанов. Лиля загадала, если он поведет меня в «Шинок»,
у нас с ним будет роман. Он остановил машину.
— Какой ресторан тут лучше, вы в курсе?
Подтолкнуть судьбу? Порекомендовать «Шинок»?
— Я не была нигде, кроме «Шинка», — выкрутилась
она, чтобы сохранить ему возможность выбора.
— Мне говорили, что там вкусно. Вы не против еще раз
там побывать? Или хотите что-то новое увидеть?
— Да нет, я с удовольствием, я очень люблю «Шинок»!
Хотя, если вы совсем не пьете…
— Но я ем! И украинскую кухню обожаю. Пошли!
Бесспорно это он выбрал «Шинок»!
Все-таки скучно, что он не пьет, думала Лиля, листая меню.
— Кстати, Лиля, если вы хотите выпить, то меня это не
напрягает.
— Ну вот еще! Стану я одна пить средь бела дня!
Неинтересно.
Он вдруг очень пристально на нее посмотрел.
