Эта сознательная тяжесть была похлеще тренировок, но самое тяжелое было в том, что эта линия поведения являлась собственной находкой, лишенной поддержки стороннего советчика – подруг или кого-нибудь еще. Понимая, что действия ее инстинктивны, Наталья одновременно и верила, и не верила в их успех.
Опять же – и вновь силой инстинкта – она смутно ощущала угрозу со стороны будущей свекрови. Ее не вводило в заблуждение благодушие Иволгиной, наоборот, любое проявление симпатий с этой стороны Наташа воспринимала как демонстрацию недоверия и сомнений.
Сегодня самое главное – успокоиться. Стоит ли ломать голову над тем, кто именно и с каким умыслом поднял эту волну слухов и разнес сплетни по всему свету? Ясное дело, что, кроме будущей свекровушки – Наталью аж передернуло от пришедшего на ум словца – да Курбатова, никому другому это не было нужно. Иволгина защищает сына от возможной душевной травмы, а семейный очаг – от принудительного размена. Здесь все ясно: чужая девка с нагуленным ребенком – слишком явная угроза. Курбатов печется об общественном благе, лишаясь, наверняка, лучшей, в этом Наталья не сомневалась, любовницы и прощаясь с какими-то туманными планами, связанными с предстоящим чемпионатом Европы. В чем там дело, он не разъяснял, говорил намеками, обещая, что ближе к делу она обо всем узнает. А вот вышедшая на свет правда, – да-да-да! все-таки правда, а не сплетня – это совсем другое дело. Как же, позови теперь Соколову на свадьбу… А может быть, наоборот? Именно так теперь и нужно сделать?
Невский ветерок внезапно посвежел, отвлек от невеселых мыслей. Сумерки спустились на Ленин-град. Нева, лишившись суетливых рябинок, казалась темным монолитом.
Наталья вздрогнула. «Может, показалось?» – и она еще пристальнее стала всматриваться в речные волны. Нет, ошибки не было. Маленькое светящееся пятно, увеличиваясь в размерах, двигалось поперек течения в сторону Летнего сада. Девушка, завороженная волшебным зрелищем, замерла.
* * *
Молодежь заканчивала приготовления к застолью. Небольшая гостиная Иволгиных, где на белоснежной льняной скатерти сверкал хрусталь, яркими радужными пятнами выделялись закуски, преобразилась. Дим-Вадим был силен и по части этикета, и по части сервировки. Наталья, в общем-то, давно отметившая скромность интерьеров жениха по сравнению с симаковскими или курбатовскими дачными, была даже удивлена. «Как у Золушки – раз, праздник ждет вас!» – она повеселела, пыталась шутить с Димкой.
Иволгин сидел в кресле и с каждой минутой становился все серьезнее и серьезнее.
«Нервничает, зря я на бедолагу страшилок про батю навешала», – Наталья, села к нему на колени и крепко-крепко обняла.
– Проси пощады, хмурый мальчик, и соглашайся на мои условия!
– Пр-рошу, соглашаюсь, – просипел Вадим.
– То-то же, – Наталья прильнула к его губам, – сто пятьдесят поцелуев выкупа!
Лишь трель звонка вернула их к действительности.
– Егеря! Чудо-богатыри, – Домовой выхватил воображаемую шпагу, – с нами Бог да любовь!
Невеста, поддерживая игру, приняла стойку каратистки и, выполнив замысловатую серию движений руками и ногами, громко крикнула:
– Банзай!
* * *
«Перефразируя Юлия Цезаря, – думал Вадим, рассматривая будущих родственников, – все беспокойства можно разделить на три группы: зряшные, – он пожал крепкую руку тестя и тут же пропустил мимо ушей его имя-отчество, – незряшные, – ему представили Аллу Владимировну Зорину, первого тренера Наташи, женщину поразительной зрелой красоты, – и какие-то непонятные, – небольшого роста, плотно сбитая женщина окинула его взглядом с ног до головы и, не отпуская его руки, категорично заявила:
– Гожий зятек, не хуже, чем у людей!
За столом они с Натальей пытались устроиться рядом, но тесть решительно разлучил молодых:
– Успеете насидеться, да и не положено до свадьбы. А у нас, почитай, только сговор нынче, – и, подмигнув смущенному Иволгину-старшему, добавил: – Наливай, хозяин, девку пропить треба!
Скорость, с какой опустела первая бутылка водки, хотя четверо присутствующих, включая Домового, ее не употребляли, впечатляла.
Наташа, скептически посматривая на отца, обреченно переглядывалась с Вадимом.
– Оно, конечно, нехорошо, что без знакомства и благословения, да уж дело молодое, понятное! – Дальневосточник встал с рюмкой в руке. Дочь напряженно смотрела на жениха, остальные гости замолчали. – Люди мы с матерью не шибко ученые, но дочь единственную позорить не хотим, – он внимательно посмотрел на Вадима, потом на Наталью, по спине которой пробежали мурашки. – Вот, – широким жестом Забуга бросил на стол банковскую упаковку пятидесятирублевых купюр, – на это свадьбу сыграем, да и молодым найдем, что поднести. – Он помолчал, довольный немой реакцией компании. Но пауза подзатянулась, и будущий тесть предложил: – За то, дорогие новые родственники и вы, Алла Владимировна, давайте и выпьем!
– Я, пожалуй, тоже водки выпью, – подала голос мама Иволгина. – Вадим, подай рюмку, пожалуйста!
* * *
На следующий день объединенное семейство Иволгиных-Забуга отправилось тратить привезенные зеленые купюры с портретом В. И. Ленина. Единственной, кто не принимал участия в этой приобретательской вакханалии, была Алла Владимировна Зорина. Правда, полностью уклониться от процесса ей не удалось. Паритетно представляя семейство Забуг в вопросах «городских и тонких», она постоянно вынуждена была присутствовать на заседаниях «чрезвычайного штаба», а потом подолгу отвечать на наивные вопросы Антонины.
Мама Иволгина, отдадим ей должное, ограничилась ролью почетного члена и позволяла себе категоричные возражения лишь в вопросах очевидно неприемлемых.
Она аргументированно заблокировала покупку автомобиля в качестве свадебного подарка молодым, с железной логикой инженера констатировав невозможность эксплуатации автомобиля без гаража и сопутствующую невозможность покупки последнего.
Потом ей удалось доказать, что комната Вадима не вместит в себя гэдээровскую стенку и что телевизор молодым не нужен, потому что в доме их аж три штуки.
Пока ежевечерне, под водочку с селедочкой, Забуга-старший и отец– Иволгин обдумывали, как бы приобрести новые «Жигули» и гараж, Вадим и Наталья, оделенные тысячью целковых на личные расходы, связанные с предстоящим торжеством, строили свои планы.
– Дим, ну теперь-то мы можем позволить себе кольцо с бриллиантом! А тебе, я уже все продумала, мы купим кольцо с насечкой, – Наташа, закутавшись в плед, с ногами сидела на диване.
– Ты сказала своим, что беременна?
На Наташины глаза навернулись слезы:
– Тебе обязательно нужно все испортить и мне, и им? Да?
Вадим, тяжело вздохнув, запустил обе пятерни в волосы:
– Будущей маме нельзя плакать и волноваться, успокойся.
