– Во-первых, она должна знать – это ведь и ее дочь. И если она не захочет ничего предпринять, я не стану с ней больше никогда в жизни разговаривать… – бормотала она, дозваниваясь в Лондон. – А если Вадим станет упрямиться, сама поеду в Ленинград и вытрясу из него душу! Сейчас не время выяснять отношения!
Первый разговор Вадима с Наташей вышел коротким. На линии были помехи. Наташа сказала, что приедет. У Домового не хватило духу ей отказать, он вообще жутко растерялся, услышав ее голос в трубке. Голос показался чужим – с легким акцентом. Сначала подумалось, что это какая-то ошибка или глупая шутка.
– На тебе лица нет! – заметила мать, она решила, что звонили из больницы, что с Верочкой еще что-то случилось. – Кто это был?!
Вадим успокоил ее. О предстоящем визите Наташи решил пока не говорить. Успеется. Все равно мать узнает в свое время. Чувствовал себя неуютно – не привык лгать. Правда, сокрытая правда не есть ложь, но все равно неудобно. С другой стороны, утешал он себя, будет сюрприз. Сюр-прайз, как говорил Корнеев.
– Так, – ответил он матери, – один старый знакомый…
И пошел, как ни в чем не бывало, делать ремонт. Ремонт позволял ненадолго отвлечься от тревожных мыслей. Хорошо дзен-буддистам, считающим, что жизнь это сон – что-то там в этом роде они утверждают. Вадим намазал клеем полосу обоев, поднялся к потолку. Наклеил верх обоев, спустился вниз, разгладил нижнюю часть полосы, отошел и только тогда обнаружил, что обои не те, что куплены для гостиной – с цветочками, а другие, приготовленные для коридора – с ромбиками. К тому же приклеены вверх тормашками.
– Ну и что ты наделал?! – Гертруда Яковлевна всплеснула руками. – Снимай, пока не присохло!
Этой ночью он не мог заснуть. Ворочался в постели, думал обо всех сразу – о дочери, о Наташе и о том, почему судьба уготовила ему столько испытаний. Несмотря на его осторожность, мать о предстоящем визите невестки все-таки узнала – Наташа перезвонила на следующий день, когда Вадим был на работе. Перезвонила, чтобы назвать дату своего приезда.
Гертруда Яковлевна сразу же догадалась, кто был «старый знакомый», с которым сын говорил накануне. Догадалась и обиделась. Но ненадолго – как и ожидал Домовой, мама взялась обрабатывать его с удвоенной энергией – ей казалось, что это отличный шанс снова наладить отношения с Наташей. И напрасно Вадим пытался ее в этом разуверить.
– Она наверняка остановится в гостинице! – объяснял он матери, которая поторапливала его с ремонтом. – Сама видишь, у меня сейчас ничего не выходит путного, какие тут могут быть «темпы»! И зачем, скажи на милость?!
Смешно было представить себе, что замужняя миссис Курбатова позволит себе провести ночь в квартире бывшего мужа. Да и предоставить ей подходящие условия они не могли. Она там, в Лондоне, наверняка привыкла к комфорту, который Иволгины могли видеть только в кино.
– Глупости! – Гертруда Яковлевна решительно отметала сомнения Домового. – Все зависит от тебя самого!
Словно полководец перед генеральным сражением, она продумывала мельчайшие детали. Настояла, чтобы он оделся как можно лучше. Нельзя было ударить в грязь лицом перед преуспевающей женой, пусть даже бывшей.
– Мама, тебе надо было идти в свадебные распорядители! – сказал Вадим, которому происходящее совсем не казалось забавным.
Мать поджала губы.
– Смейся, смейся! – сказала она. – Ты мне еще спасибо скажешь!
* * *
Аэропорт Хитроу. «Хитров», как называла его про себя Наташа. Ей нравилось перекраивать английские названия на русский лад, как это сделала бы ее мать, окажись она здесь. Курбатова это злило – тем лучше. В аэропорту она долго разглядывала пару близнецов – девочек, гадая при этом, как выглядит ее собственная дочь. Они были так забавны, эти дети, которые старались подражать взрослым и явно впервые отправлялись в путешествие. Наташа вспомнила свои детские восторги. Все казалось прекрасным и удивительным… Странно, она так давно не вспоминала себя ребенком.
Почему люди так редко вспоминают, какими они были в детстве?!
Может быть, боятся, что тогда будет стыдно за себя нынешних? Наташе иногда было стыдно.
Самолет вырулил на взлетную полосу. Комфортабельный авиалайнер, салон класса «люкс», конечно. Странно, ей всегда казалось, что в Россию она уже не вернется. До сих пор не верилось, что это не сон. Слишком хорошо помнила все, что произошло после ее отъезда. Курбатов ведь показывал ей тогда советские газеты, где ее клеймили как предательницу. Не верилось, что с тех пор все могло настолько измениться!
– Ты полагаешь, у меня там не будет проблем? – спрашивала она Курбатова еще перед самым вылетом.
Сердцем рвалась к больной дочери, но вряд ли Верочке будет лучше, если ее мать арестуют.
– Неужели ты думаешь, я послал бы тебя туда, существуй хотя бы малейшая опасность? – спрашивал Курбатов. – А ты, может, душенька, решила, что я хочу от тебя таким вот манером избавиться?.. Нет, радость моя, ты мне дорога! Теперь там все по-другому, я бы и сам с тобой поехал, нужно повидаться кое с кем, но нет, к несчастью, времени!
Кажется, он забыл, как еще недавно стращал ее ужасными кэгэбистами c отравленными зонтиками.
Наташа украдкой вздохнула с облегчением. Она была рада, что он не едет с ней в Россию. Курбатов слишком занят своей «Чистой Балтикой». Было похоже, что эта затея действительно очень много для него значит. Так много, что она не видела его неделями.
С точки зрения Наташи, все его планы выглядели фантастикой. Чего стоил только объем предполагаемых работ – от углубления фарватера Финского залива до реставрации памятников старины. На ее скептические замечания и улыбки Курбатов нисколько не обижался, говорил, что она ничего не понимает в современных российских реалиях, и что все, им задуманное, вполне возможно воплотить в жизнь. Более того, это будет началом кардинальной перестройки северной российской столицы.
Наташа ясно видела, что он уже воображает себя кем-то вроде Петра Великого. Курбатов Великий, которому предстоит стать спасителем города. Глядишь, и благодарное потомство поставит господину Курбатову памятник! Бронзовый Курбатов на коне. Бронзовый Курбатов расчищает лопатой нев-ский фарватер. Курбатов – Медный всадник.
– Что будешь делать в мое отсутствие? – спросила она без всякой задней мысли, но Курбатов опять рассмеялся:
– Боишься, что я пущусь во все тяжкие, воспользовавшись свободой?
Наташа не сомневалась, что у него были какие-то связи на стороне, и нисколько по этому поводу не сокрушалась. Чем меньше он уделял ей времени, тем лучше.
Но так же не сомневалась, что время без нее он проведет не в поисках амурных развлечений – именно потому, что вполне мог позволить их и в ее присутствии.
Стюард показал, как разложить кресло. Все это Наташа знала, она хотела, чтобы ее оставили в покое – наедине с ее мыслями, но решила оставаться вежливой. С собой взяла немного вещей, в основном подарки Верочке. В России она не задержится надолго, так зачем обременять себя багажом. Курбатов позволил ей тратить все заработанные деньги как ей заблагорассудится. Дела его в последнее время шли прекрасно. Так или иначе, они были в одной упряжке, так что его успех имел для нее значение. Хотя бы в плане финансовом.
