Около одиннадцати начали съезжаться свидетели, вполголоса
говоря об ужасной погоде и рассуждая о возможной задержке казни из-за перебоев
с электроснабжением. Наверное, никто из них не знал, что Олд Спарки работает от
генератора, и если молния не ударит прямо в него, то шоу состоится при любой
погоде. В аппаратной в ту ночь был Харри, поэтому ему, Биллу Доджу и Перси
Уэтмору пришлось послужить «билете-рами» и провожать зрителей на места,
предлагая каждому прохладительные напитки. На церемонию прибыли две женщины:
сестра той девушки, которую изнасиловал и убил Дэл, и мать одного из погибших в
пожаре, – крупная, бледная и решительная леди. Она высказала Харри
Тервиллиджеру надежду, что человек, на которого она пришла посмотреть, добрый и
испуганный, что он знает о приготовленных для него адских печах и ожидающих
подручных сатаны. Потом она расплакалась и спрятала лицо в кружевной платочек
размером с наволочку.
Раздался оглушительный раскат грома, совсем не приглушаемый
тонкой металлической крышей. Люди тревожно переглянулись. Мужчины чувствовали
себя неловко в галстуках в столь поздний час и вытирали вспотевшие щеки. И,
конечно же, все глаза были обращены на Олд Спарки. В начале недели они еще
могли шутить по поводу этого ритуала, но сегодня к половине двенадцатого все
шуточки как-то испарились.
Свой рассказ я начал с того, что у тех, кому действительно
предстояло сесть на этот дубовый стул, юмор улетучивался моментально, но когда
наступал ответственный момент, улыбки сходили с лиц не только у приговоренных.
Говорили мало, а когда снова загремел гром, словно расщепленное дерево, сестра
жертвы Делакруа даже вскрикнула. Последним свое место среди свидетелей занял
Кэртис Андерсон, заменяющий началь-ника тюрьмы Мурса.
В половине одиннадцатого я подошел к камере Делакруа, Брут и
Дин шли чуть поодаль. Дэл сидел на своей койке, держа на коленях Мистера
Джинглза. Голова мышонка была повернута в сторону осужден-ного, а его
глазки-бусинки смотрели прямо в лицо. Дэл гладил макушку Мистера Джинглза между
ушка-ми. По его лицу беззвучно катились крупные слезы, и казалось, что именно
на них и смотрит мышонок. Дэл поднял глаза при звуке наших шагов. Он был
бледен. У себя за спиной я не увидел, а скорее почувствовал, что Джон Коффи
стоит у двери своей камеры и наблюдает.
Дэл вздрогнул от лязга моих ключей, но остался неподвижным,
продолжая гладить голову Мистера Джин-глза, когда я открыл замки и отодвинул
дверь.
– Привет, босс Эджкум, – сказал он. – Привет, ребята.
Поздоровайся, Мистер Джинглз. – Но Мистер Джинглз только продолжал завороженно
смотреть в лицо лысого человечка, словно недоумевая, откуда берутся слезы.
Разноцветная катушка аккуратно лежала в коробке «Корона» – я подумал, что она
лежит там последний раз, и содрогнулся.
– Эдуар Делакруа, как представитель суда...
– Босс Эджкум?
Я хотел продолжать положенную речь, но потом передумал.
– В чем дело, Дэл?
Он протянул мне мышонка.
– Возьми. И пусть с ним ничего не случится.
– Дэл, я боюсь, что он не пойдет ко мне. Он не...
– Пойдет, он сказал, что пойдет. Он сказал, что все о тебе
знает, босс Эджкум, и что ты отвезешь его в это место во Флориде, где мышки
выполняют трюки. Он говорит, что доверяет тебе. – Делакруа протянул руку
подальше, и, чтоб я пропал, мышонок шагнул с его ладони ко мне на плечо. Он был
такой легкий, что я почти не ощущал его сквозь китель – только как маленькое
теплое пятнышко. – А еще, босс, не позволяй этому злому парню подходить к нему.
Пусть этот негодяй не трогает мою мышку.
– Хорошо, Дэл, я не позволю. – Вопрос был в том, что делать
с мышью сейчас, в данный момент. Не мог же я провести Делакруа перед
свидетелями с мышью, восседающей на моем плече.
– Я возьму его, босс, – раздалось за моей спиной. Голос
принадлежал Джону Коффи, и было странно, что он прозвучал именно тогда, словно
Коффи прочитал мои мысли. – Ненадолго. Если Дэл не против.
Дэл кивнул с облегчением.
– Да, возьми его, Джон, пока этот идиотизм не закончится,
хорошо? А потом... – Его взгляд снова остановился на мне и Бруте. – Вы отвезете
его во Флориду. В тот Маусвилль.
– Да, скорее всего мы с Полем это сделаем вместе, – сказал
Брут, с тревогой глядя, как Мистер Джинглз перешел с моего плеча в громадную
протянутую ладонь Коффи. Мистер Джинглз совершил это без возражений и не
пытаясь убежать, наоборот, он так же охотно вскарабкался вверх по руке Джона
Коффи, как и шагнул на плечо мне.
– Мы возьмем часть отпуска, правда, Пол?
Я кивнул. Дэл кивнул тоже, его глаза стали ясными, а губы
тронула улыбка.
– Люди будут платить десять центов, чтобы его увидеть. А для
детей – два цента. Правильно, босс Ховелл?
– Да, правильно, Дэл.
– Ты хороший человек, босс Ховелл, – сказал Дэл. – И ты
тоже, босс Эджкум. Вы иногда кричали на меня, да, но не больше, чем было нужно.
Вы все хорошие, кроме этого Перси. Жаль, что мы больше нигде не встретимся.
Плохие времена, плохие нравы.
– Мне нужно кое-что сказать тебе, Дэл, – обратился я к нему.
– Эти слова я говорю всем перед тем, как идти. Не то чтобы шедевр, но это часть
моей работы. Ладно?
– Да, месье. – Он в последний раз посмотрел на Мистера
Джинглза, восседающего на широком плече Джона КоффИо– Au revour, mon ami
[Прощай, друг (фр.)], – сказал он и заплакал сильнее, – Je t'aime, mon petit [Я
люблю тебя, мои малыш (фр.)]. – Он послал мышонку воздушный поцелуй Это должно
было выглядеть смешно, может, даже нелепо, но нам так не казалось. На секунду я
встретился взглядом с Дином и тут же отвел глаза. Дин смотрел в глубину
коридора, в сторону смирительной комнаты, и как-то странно улыбался. Я подумал,
что он вот-вот расплачется. Что же касается меня, то я сказал то, что должен
был сказать, начиная со слов, «по поручению суда», а когда закончил, Дэл в
последний раз вышел из своей камеры.
– Подожди секунду, парень, – сказал Врут и проверил макушку
Дэла, куда будут надевать шлем. Потом кивнул мне и похлопал Дэла по плечу. –
Гладко, как после бритвы. Пошли.
И вот так Эдуар Делакруа совершил свои последний проход по
Зеленой Миле, струйки пота и слез вперемешку текли по ею лицу, а над головой
бушевала гроза. Брут шел слева от приговоренного, я – справа, а Дин – позади.
Шустер находился в моем кабинете, где по углам уже стояли на
страже Рингголд и Бэттл. Шустер посмотрел на Дэла, улыбнулся и обратился к нему
по-французски. Мне он показался неестественным, но он сотворил чудо: Дэл тоже
улыбнулся в ответ, а потом подошел к Шустеру и обнял его. Рингголд и Бэттл
дернулись, но я поднял руки и покачал головой.
