Тогда я снова вернулся к истории похищения и убийства: к
тому, что вычитал в тот знойный день, сидя в тюремной библиотеке, когда пекло в
паху, а Гиббоне храпел в углу, и что журналист Хэммерсмит поведал мне позже.
– Собака Деттериков не кусалась, но лаяла здорово. Человек,
похитивший девочек, усмирил ее кусочками колбасы. Каждый раз, пока пес ел, я
думаю, убийца подкрадывался все ближе, а когда бедняга дожевывал последний
кусок, он схватил пса за голову и свернул ему шею.
– Позднее, когда они догнали Коффи, помощник шерифа
возглавлявший отряд – его звали Роб Макджи, – заметил, что карман комбинезона
Коффи оттопыривается. Макджи сначала подумал, что там пистолет. А Коффи
объяснил, что там завтрак, так оно и оказалось: пара бутербродов и огурчик,
завернутые в газету и перевя-занные шпагатом. Коффи не помнил, кто дал ему
бутерброды, помнил, что женщина в фартуке.
– Бутерброды и огурчик, но без колбасы, – заметил Брут.
– Колбасы не было, – согласился я.
– Конечно, не было, – сказал Дин. – Он ее скормил собаке.
– Да, так заявил обвинитель на суде, – подтвердил я, – но
если Коффи разворачивал завтрак и кормил колбасой собаку, то как он смог снова
обвязать сверток шпагатом? Я не представляю вообще, было ли у него время, но это
сейчас и не важно. Парень не умеет завязать даже простого бабушкиного узла.
Наступила полнейшая тишина, которую в конце концов прервал
Брут.
– Боже правый, – тихо протянул он, – Почему же никто не
заявил об этом на суде?
– Просто никто не подумал об этом, – сказал я и снова
вспомнил Хэммерсмита – журналиста Хэммерс-мита, окончившего колледж в Баулинг
Грине, считающего себя просвещенным человеком, – Хэммерсмита, который сказал,
что дворняги и негры почти одно и то же: и те, и другие могут однажды напасть
на вас совсем без причины. К тому же он все время говорил «ваши негры», словно
они все еще собственность... но не его собственность. Не его. И никогда не
принадлежали ему. А в то время на юге было полно таких Хэммерсмитов. – Никто не
был «готов» подумать об этом, в том числе и адвокат Коффи.
– Но ты ведь подумал, – возразил Харри. – Черт побери,
ребята, с нами рядом сидит Шерлок Холмс. – Он говорил одновременно и шутя, и с
благоговением.
– Да ладно, оставь. – Я бы тоже не подумал об этом, если бы не
сравнил то, что Коффи сказал Макджи в тот день, с его же словами после того,
как он вылечил мою инфекцию, и после того, как оживил мышь.
– Что? – спросил Дин.
– Когда я вошел в его камеру, это было похоже на гипноз. Я
чувствовал, что не могу не подчиниться его воле, даже если бы пытался.
– Мне это не нравится. – Харри неловко заерзал на стуле.
– Я спросил его, чего он хочет, и он ответил: «Просто
помочь». Я это очень ясно помню. А когда все закончилось, он знал, что мне
стало лучше. «Я помог, – сказал он. – Я помог тебе, ведь правда?».
Брут закивал головой.
– Точно так же и с мышью. Ты сказал: «Ты помог», и Коффи
повторил эти слова, как попугай. «Я помог мышке Дэла». Тогда ты понял? Тогда,
да?
– Да, наверное, так. Я вспомнил, что он ответил Макджи,
когда тот спросил его, что произошло. Это повторялось во всех статьях об
убийствах. «Я ничего не мог сделать, не мог помочь. Я хотел все вернуть
обратно, но было слишком поздно». И это говорит человек с двумя мертвыми
девочками на руках, белыми, с белокурыми волосами, человек, огромный, как дом,
неудивительно, что его неправильно поняли. Все поняли слова Коффи в
соответствии с тем, что увидели, а то, что они видели, было ужасно. Они
подумали, что это признание, что Коффи в порыве безумия похитил девочек,
изнасиловал и убил. А потом, придя в себя, хотел остановиться...
– Но было уже поздно, – пробормотал Брут.
– Да. Однако в действительности он хотел сказать, что нашел
их, попытался оживить – вернуть назад – и безуспешно. Девочки оказались уже
слишком близки к смерти.
– Пол, и ты в это веришь? – воскликнул Дин. – Ты и вправду,
как на духу, в это веришь?
Я хорошо покопался в своем сердце, подумал, как в последний
раз, и кивнул. Я не только знал это сейчас, моя интуиция и раньше подсказывала
мне, что с самого начала в истории Джона Коффи что-то не так, еще когда Перси
вошел в блок с прикованным Коффи и заорал «Мертвец идет!» во всю мощь легких. Я
тогда подал ему руку, помните? Я никогда прежде не подавал руки человеку,
пришедшему на Зеленую Милю, но я пожал руку Коффи.
– Боже, – произнес Дин, – Боже правый.
– Твой ботинок – одна причина, – сказал Харри, – а другая?
– Незадолго до того, как отряд обнаружил Коффи и девочек,
мужчины вышли из леса около южного берега реки Трапингус. Они увидели пятно
смятой травы, много крови и остатки ночной рубашки Коры Деттерик. Собаки
немного растерялись. Большая часть рвалась на юг, по течению вдоль берега. Но
две из них – «хитрые» терьеры – хотели идти вверх по течению. Боб Марчант
руководил собаками, и, когда он дал терьерам понюхать ночную рубашку, они
повернули вместе со всеми.
– Терьеры запутались, так? – понял Брут. Странная,
болезненная улыбка пряталась в уголках его рта. – Они не созданы для погони, по
большому счету, и поэтому перепутали свою задачу.
– Да.
– Я не понимаю, – сказал Дин.
– Терьеры забыли, что давал им нюхать Боб в самом начале, –
объяснил Брут. – Когда они вышли на берег реки, терьеры шли вслед за убийцей, а
не за девочками. Все было нормально, пока убийца и девочки находились вместе,
но...
Глаза Дина начали разгораться. Харри тоже уже понял.
– Подумайте, – сказал я, – вас не удивляет, как им всем,
даже присяжным, хотелось свалить преступление на чернокожего бродягу. А ведь
даже сама идея подкормить собаку, чтобы она сидела тихо, пока ей не свернули
шею, не по зубам Коффи Думаю, он не подходил к ферме Деттериков ближе, чем
южный берег реки Трапингус. Не ближе шести или семи миль. Он просто бродил
вокруг, может, собирался выйти на железную дорогу и поехать куда-нибудь – когда
поезда спускаются с эстакады, они так замедляют ход, что можно вскочить в
вагон, – и вдруг услыхал возню где-то севернее.
– Это был убийца, – произнес Брут.
– Убийца. Он, наверное, уже изнасиловал их, а может, Коффи
услышал, как он насилует. Во всяком случае на том месте, где нашли кровавое
пятно, убийца завершил свое дело, расплющил их головы друг о дружку, бросил и
был таков.
– Ушел к северу, – сказал Брут. – Туда хотели идти терьеры
– Правильно. Джон Коффи прошел через заросли ольхи чуть
юго-восточнее того места, где остались девочки, наверное, решил узнать, что там
за шум, и нашел их тела. Вероятно, одна из них была еще жива. Я допускаю даже,
что обе оставались живы, хоть и недолго. Джон Коффи не был уверен, что они
мертвы, это точно. Все, что он знал: в его руках есть целительная сила, и он
попытался прило-жить ее к Коре и Кейт Деттерик. А когда не получилось, Коффи
заплакал и впал в истерику. Вот так они его и нашли.