– Ну-ка, – сказал он, словно ребенку, – на этот раз не
получится, старичок. Если Брэд хочет посмотреть, то Брэд посмотрит. А ты
сможешь положить это в задолбанный банк.
Он схватил мое запястье своей молодой и неожиданно сильной
рукой и сжал его. Боль пронзила мою кисть, словно укус, и я застонал.
– Отпустите, – смог я произнести.
– После того, как ты дашь мне посмотреть, – отозвался он,
уже не улыбаясь. Его лицо было все же веселым, такое бодрое веселье часто
появляется на лицах людей, которым нравится делать гадости.
– Дай мне посмотреть Поли. Я хочу знать, что ты пишешь. –
Моя рука стала сползать с верхней страницы. С описания нашей поездки с Джоном
Коффи назад по тоннелю. – Я хочу посмотреть, связано ли это с тем, куда ты...
– Оставьте его в покое.
Голос прозвучал словно свист хлыста в сухой жаркий день... и
по тому, как Брэд Долан подпрыгнул, можно было подумать, что целились в его
задницу. Он отпустил мою руку, которая упала назад на бумагу, и мы оба
посмотрели на дверь.
Там стояла Элен Коннелли, свежее и бодрее, чем когда-либо.
На ней были джинсы, обтягивающие ее стройные бедра и длинные ноги, в волосах –
голубая лента. В своих скрюченных артритом руках она держала поднос: сок,
яичница, гренок и чай. Глаза ее сверкали.
– И что это вы делаете? – спросил Брэд. – Ему нельзя есть
здесь.
– Можно, и он будет есть, – заявила она все тем же сухим
командным тоном. Я никогда раньше не слышал его, но сейчас обрадовался. Я
поискал признаки страха в ее глазах, но увидел в них только гнев. – А вам
сейчас следует убраться отсюда, пока вы в своем тараканьем занудстве не
уподобились червю – этакому крысусу американусу.
Он сделал шаг к ней, глядя одновременно и неуверенно, и
злобно. Я подумал, что это опасное сочетание, но Элен и глазом не моргнула.
– Спорим, я знаю, кто включил ту проклятую сирену, – сказал
Долан. – Это, должно быть, одна старая сучка с когтями вместо рук. А теперь иди
отсюда. Мы с Поли еще не закончили свой разговорчик.
– Его имя – мистер Эджкум, – парировала она, – и если я еще
раз услышу, как вы называете его «Поли», то, думаю, смогу пообещать вам, что
дни вашей работы в Джорджии Пайнз будут сочтены.
– А кто, по-твоему, ты такая? – Долан надвигался на Элен,
пытаясь смеяться, что у него не очень получалось.
– Я думаю, – спокойно отчеканила она, – что я – бабушка
человека, который в настоящее время является спикером Палаты представителей
штата Джорджия. Человека, который любит своих родственников, мистер Долан.
Особенно пожилых родственников.
Вымученная улыбка сползла с его лица, как написанные мелом
буквы, стертые с доски влажной губкой. Я прочел на нем неуверенность, сомнение,
не берут ли его на пушку, страх, что это правда, ведь логически рассуждая, все
легко проверить, она это знает, следовательно, не лжет.
Вдруг я засмеялся, и хотя смех прозвучал резковато, он был
искренним. Я вспомнил, как часто Перси Уэтмор грозил нам своими связями тогда,
в трудные старые времена. А теперь, впервые за мою долгую жизнь, такая угроза
возникла снова... но сейчас она высказана в мою пользу.
Брэд Долан посмотрел на меня свирепо, потом перевел взгляд
на Элен.
– Сначала я думала оставить все без последствий, – сказала
Элен. – Я уже старая, и незачем осложнять себе жизнь. Но когда моим друзьям
угрожают и плохо с ними обращаются, я этого стерпеть не могу. А теперь
убирайтесь. И без единого слова.
Его губы шевелились, как у рыбы, – ах, как ему хотелось
сказать одно слово (наверное, то, что рифмуется со словом «штука»). Но он его
не произнес. Долан бросил на меня последний взгляд, потом прошагал мимо нее в
коридор.
Я глубоко-глубоко и шумно вздохнул, когда Элен ставила
поднос передо мной, а потом села напротив.
– А твой внук правда спикер Палаты? – спросил я.
– Да, правда.
– А что тогда ты делаешь здесь?
– Спикер палаты штата – достаточно высокая должность, чтобы
разделаться с таким тараканом, как Брэд Долан, но она не приносит богатства, –
сказала Элен, смеясь. – А кроме того, мне здесь нравится. Я люблю компанию.
– Принимаю это как комплимент, – ответил я полыценно.
– Пол, ты себя хорошо чувствуешь? У тебя такой усталый вид.
– Она протянула руку через стол и убрала мои волосы со лба. Прикосновение ее
скрюченных пальцев было прохладным и удивительным. На секунду я закрыл глаза.
Когда я открыл их снова, то принял решение.
– Я в порядке. И я почти закончил. Элен, ты бы не хотела
кое-что прочитать? – Я предложил ей страницы, которые неловко сгреб вместе.
Наверное, они теперь лежали не по порядку – Долан и впрямь меня сильно напугал,
– но они были пронумерованы, и Элен легко могла бы сложить их, как надо.
Она задумчиво посмотрела на меня.
– Ты закончил?
– То, что здесь, ты прочтешь до обеда. Если, конечно,
сможешь разобрать.
Она наконец взяла листки и посмотрела на них.
– У тебя очень хороший почерк, даже когда рука уже явно
устала, – заметила она. – Я легко смогу прочитать.
– А когда прочтешь это, я закончу все остальное, – сказал я.
– И тебе останется всего на полчаса. А потом... если тебе все еще будет
интересно... я смог бы показать кое-что.
– Это связано с твоими прогулками по утрам?
Я кивнул.
Она сидела и обдумывала мои слова довольно долго, лотом
кивнула сама себе и поднялась с пачкой листков в руке.
– Я опять пойду на улицу, – сообщила она. – Солнце сегодня
такое теплое.
– А дракон побежден, – заметил я. – На этот раз прекрасной
леди.
Элен улыбнулась, наклонилась и поцеловала в чувствительное
место над бровью, что всегда заставляло меня вздрагивать.
– Будем надеяться, что так. Но по своему опыту я знаю, что
от драконов типа Брэда Делана нелегко избавиться. – Она помедлила. – Счастливо,
Пол. Наде-юсь, ты сможешь победить все, что так тебя мучает.
– Я тоже надеюсь, – произнес я и подумал о Джоне Коффи. «Я
не смог ничего сделать, – сказал Джон. – Я пытался, но было уже поздно».
Я съел яичницу, которую она принесла, выпил сок, а гренок
оставил на потом. Затем взял ручку и снова начал писать, думая, что это уже в
последний раз.
Одна последняя миля.
