— Да, Нил, это так, — поспешил подтвердить Асуров. — Сведения, которые мы смогли собрать по Захаржевской, скудны и обрывочны, но и то, что есть — это, извини… Мы имеем достаточные основания утверждать, что с Шеровым она связана чуть не со школьной скамьи, что именно она организовала выездной публичный дом для гостей его пригородной резиденции, потом, уже самостоятельно, без патрона, инициировала крупный передел городского рынка наркотиков. Позже сама подсела на иглу, бросила мужа с грудным ребенком, чудом не отдала концы от чудовищной передозировки героина, причем рядом с ней обнаружили два трупа. Следователь Чернов, который вел это дело, погиб нелепейшим образом, а ее саму по приказу Шерова прямо из реанимации перевезли в Москву, туда же ушли все материалы дела. Знакомый почерк, не правда ли?
<Естественно, без моей санкции Ковалев не посмел бы выкладывать Нилу подробности моей биографии. Нужно было, чтобы наше знакомство возобновилось именно при таких предлагаемых обстоятельствах — он должен был ощутить себя разведчиком, действующим в тылу коварною, смертельно опасного врага. Только так я смогла бы помочь ему раскрыть в самом себе уникальный дар. Но вышло иначе… (Прим. Т. Захаржевской)> Нил угрюмо молчал.
— Мы вышли на нее в ходе наблюдения за Бриллиантом, — продолжил Асуров. — Установили, что в Москве он встречался с ней, через нее получил аудиенцию у Шерова. Попутно выяснили, что накануне этой встречи у нее ночевала подруга Бриллианта, известная нам тогда под именем Анна Макаренко, и что в тот же вечер возле ее дома активно крутился некий гражданин Баренцев, утром пытавшийся получить о ней информацию через справочную службу. В тот период контакты Бриллианта были особенно обширны, и многие следы, в том числе и твой, как-то подзатерялись в ворохе оперативной информации. Интерес к твоей персоне возник у нас лишь тогда, когда мы установили настоящее имя покойной Анны Макаренко и кем она приходилась тебе… Теперь ты понимаешь, почему я так долго уходил от прямых объяснений. Нужно было всесторонне изучить ситуацию, все взвесить, выработать решение… Нил, мы верим тебе и полностью на тебя полагаемся. Твое появление не вызовет у них подозрений, мы задействуем цепочку, и в общество Захаржевской тебя введет человек, не имеющий никакого представления о том, что ты связан с нами, так что утечка информации исключена. Тебя представят как подающего надежды музыканта, исполняющего современную музыку, так что подготовь какой-нибудь эффектный номер. Твоя встреча с Захаржевской должна стать приятной неожиданностью для вас обоих. Ужель та самая Татьяна, которой я наедине, и так далее. Не мне тебя учить, к женщинам ты подход имеешь… И не бойся, что Шеров начнет ревновать. Мы имеем достоверные оперативные сведения, что он — полный импотент и, как я склонен предполагать, будет только счастлив, если его сообщница заведет себе интеллигентного, безобидного любовника, не имеющего никаких поползновений встроиться в их бизнес. Именно таким ты и должен быть. Никакой инициативы, никаких попыток форсировать добычу информации…
Нил молчал, глядя на фотографию Тани в обществе Шерова.
— Опасаешься, как бы он не узнал, что ты — муж женщины, погибшей в результате его махинаций? Ну и что? Информацию на сей счет он может получить только из материалов дела, а там ты фигурируешь только в протоколе опознания… Правда еще есть листочек с твоими официальными показаниями, но оттуда он много не почерпнет. С такого-то года проживали раздельно, встречались эпизодически, о последнем месте жительства не осведомлен. При случае можешь и сам рассказать им о жене — в пределах тех же сведений… Если беспокоишься насчет работы — не беспокойся, бюллетень на любой срок будет тебе обеспечен… Командировочные, сумму на представительские расходы мы тебе выделим… Пойми, другого способа прижать Шерова у нас нет, Нил продолжал хранить молчание.
— Давить их надо! — рявкнул генерал. — Развелось, понимаешь, выжиг, хапуг, шпрехшталмейстеров всяких, перерожденцев! Совсем распоясались, государственный карман со своим перепутали, подрывают наш строй изнутри! Ты, Баренцев, гордиться должен, что Родина тебе доверие оказывает!
Нил остервенело махнул рукой — обжегся дотлевшей до фильтра сигаретой — и вновь замер.
— В молчанку играемся? — со зловещей проникновенностью осведомился Евгений Николаевич. — Ссым? Другие в твои годы голой задницей против танков перли, на амбразуры лезли, а он, понимаешь, на роскошную бабу влезть забоялся! Молчишь? Ну ничего, на Колыме и споешь, и спляшешь!
Как ни странно, угроза генерала мгновенно скинула то колоссальное напряжение, которое буквально парализовало Нила с того момента, как он принял из рук Асурова фотографии Татьяны — и даже раньше, когда увидел на карточке физиономию Шерова. Он почувствовал себя спокойным и собранным.
— Сразу на Колыму? За отказ сотрудничать? Получилось хрипло и немножко слишком нагло.
— За соучастие в убийстве! — торжественно отчеканил генерал.
— Что?! Это вы на историю с отчимом намекаете? Нил укоризненно посмотрел на Асурова.
— Ну, если ты настаиваешь, мы можем, конечно, вернуться к безвременной кончине профессора Донгаузера и взглянуть на нее под таким углом, — Асуров усмехнулся. — Однако товарищ генерал имеет в виду совсем другой эпизод.
— Какой еще эпизод?
— Константин Сергеевич, объясни. А я пройдусь пока, ноги разомну…
— В рамках расследования по факту смерти гражданина Штольца, он же Васютинский, и гражданки Макаренко, она же Баренцева, при осмотре места происшествия в вещах потерпевшей был обнаружен револьвер системы «наган», серийный номер ИЗ-01414, — монотонно, будто читая с листа начал Асуров. — На основании баллистической экспертизы был сделан вывод об идентичности данного оружия тому, из которого в ночь с третьего на четвертое августа 1980 года в подвале собственного дома в окрестностях города Сухуми были убиты гражданин Сичинава Леван Багратович, министр химической промышленности Абхазской АССР и, предположительно, гражданин Сичинава Михаил Автандилович, бывший студент Ростовского медицинского института. Тело Сичинава М. А. было обнаружено двадцать третьего октября 1980 года в горной пещере в районе реки Бзыбь, до какового времени гражданин Сичинава М. А. считался единственным подозреваемым в убийстве своего дяди, Сичинава Л. Б. и находился во всесоюзном розыске. Согласно показаниям Баренцева Н. Р., мужа гражданки Баренцевой О. В., она же Макаренко, в период с 27 июля по 4 августа 1980, они с женой проживали в гостинице спорткомплекса «Эшера», расположенного близ Сухуми 4 августа Баренцева О. В. неожиданно отбыла самолетом в город Харьков, а Баренцев Н. Р. получил от нее билет на поезд «Сухуми-Ленинград» на то же число и зашитый в мешковину предмет, предположительно чемодан небольших размеров, с просьбой сохранить его для нее. Однако в Харькове она встретила поезд с мужем и забрала чемодан, оставив взамен коробку с крупной суммой денег, со слов Баренцева, десять тысяч рублей. Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о непосредственной причастности гражданки Баренцевой О. В. к убийству Сичинава Л. Б. и Сичинава М. А., а гражданина Баренцева Н. Р. — к соучастию в форме сокрытия следов преступления…
